Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
*
Царицей прослыв в государстве Любви, Столетье двадцатое ты не гневи! Монархия – песенка спетая. Отрекшись от трона, сама объяви Республикой ты государство Любви, Монархия – песенка спетая! Подобно колонии, был я гобой Легко завоеван в дали голубой, Но к воле путь знаю колонии… – Ах, милый бунтарь, в государстве Любви Отречься от власти меня не зови, Когда ты сторонник гармонии. Уйду – станешь тем озадачен, Что женщиной снова захвачен.
*
С
Если правишь ты праведный суд, То припомни обычай Востока. Он о том говорит не без прока, Что повинных голов не секут.
Не впервые тобой я судим За проступок, что признан греховным. Ты Судьей моим стала Верховным, Кто ж защитником будет моим? Может, ты – мой Верховный Судья Станешь им, доброты не тая?
*
На пенсию выходят ветераны, Заслуги их, и подвиги, и раны Забыть годам грядущим не дано. А чем заняться этим людям старым, Прильнув к перу, предаться мемуарам Иль по соседним разбрестись бульварам Затем, чтобы сражаться в домино?
Для поздних лет не все тропинки торны, Зато любви все возрасты покорны, Ее кавказский пленник я по гроб. В отставку? Нет! Милы мне женщин чары. Они мои давнишние сардары, Пишу стихи о них, а мемуары Писать не стану – лучше пуля в лоб!
*
В Дербенте виноградари гуляли, И возносилась древняя лоза, И предо мной, зеленые, мерцали Твои, как виноградины, глаза.
В Японии попал я ненароком На праздник вишни. И твои уста, С вишневым породнившиеся соком, Припоминал в разлуке неспроста.
На праздник роз меня позвав, болгары С вином багряным сдвинули бокалы, Но догадаться не были вольны, Что вспоминал я, их веселью вторя, Как на заре выходишь ты из моря По розовому кружеву волны.
*
На кубинском карнавале помню я, как выбирали Королеву Красоты. И сказали мне: – Друг чести, избирай со всеми вместе Королеву Красоты. Горяча, как поединок, кровь пленительных кубинок, И прекрасны их черты. Ходят стройно, смотрят знойно, и любая быть достойна Королевой Красоты.
Вдруг за далью океана встали горы Дагестана, Белоснежные хребты. И на царственной вершине посреди небесной сини Предо мной явилась ты! Я тотчас воскликнул: «Здравствуй!» Отозвалось эхо: «Властвуй, Королева Красоты!»
*
В размолвке мы, но жаждем примиренья, И ты считаешь, что без промедленья Я должен сделать первый шаг к нему. И мысленно торю к тебе тропинку, И на ладонь беру твою слезинку. И говорю: – Печальна почему? – И слышу вдруг: – Любимую утешь ты, Закат обиды и восход надежды Заметить, друг, во мне не мудрено. Мое мерцанье – это мановенье, Чтобы явилось чудное мгновенье, Проси прощенья, явится оно.
Не потому ли, что была гроза, Светла твоя последняя слеза?
*
Я давал Любви присягу, Клялся, страстью одержим: – Вспять не сделаю ни шагу Перед знаменем твоим.
Сгину, проклятый судьбою,
Я давал Любви присягу, Взяв в свидетели Кавказ.
*
На площади, где марши ликовали, Мы шествие военных наблюдали, Увенчанных созвездьями наград. Вдруг я сказал: – Имел бы вдоволь власти, Дивизиям, сгорающим от страсти, Назначил бы торжественный парад, Чтоб, на седых мужей держа равненье, С нашивками за славные раненья Держали строй влюбленные всех стран. Я за тебя и умереть готовый, Шагал бы с ними, как правофланговый.– Ты рассмеялась: – Ах, мой ветеран! Зачем парад влюбленным и равненье, Им во сто крат милей уединенье.
*
Войны, раны и недуги Угрожают мне давно: – Ни в какой от нас кольчуге Не спасешься все равно.
В грудь мне целит быстротечный День, как кровник на скаку: – Для чего, поэт беспечный, Пел любовь ты на веку?
Но, всему познавший цену, На снегу взрастив вербену, Утверждаю вновь и вновь: – Сможет войны, ложь, измену И седых столетий смену Пережить моя любовь!
*
В прядильне неба женщины соткали, Когда земные пели соловьи, Из радости, надежды и печали Полотнище для знамени Любви.
И с той поры, как вздыбленностью суши Кавказ опередил полет ракет, Не это ль знамя осеняет души И отражает их небесный свет?
Сердечных мук, друзья, не опасайтесь, Чтоб в пору вьюг вам пели соловьи. И женщинам, ликуя, поклоняйтесь, Храня подобье Африки в крови…
«Влюбленные всех стран, соединяйтесь!» – Я начертал на знамени Любви!
*
Твоя сказала мама: – Посмотрим, ухажер, Дубовый пень ты сможешь В дрова ты превратить? Был пень железным, как топор, А сам топор, как пень, остер. Но смог, в тебя влюбленный, очаг я растопить.
Жизнь подает порою топор мне до сих пор: – Вот пень! Руби, приятель! – Огонь почти угас, А пень железный, как топор, А сам топор, как пень, остер, Но вновь я заставляю огонь пуститься в пляс.
И от тебя не слышал поныне горьких слов О том, что меньше стало в камине нашем дров.
*
О женщина, когда оставит вдруг Тебя твой верный иль неверный друг, Я прилечу к тебе из дальней дали, Затем, чтоб утолить твои печали, Поклонник и должник твоих заслуг.
В любви от века, излучая свет, Тебя самоотверженнее нет. Грустил ли, веселился ли, бывало, Лишь ты меня всех лучше понимала, Дарившая мне милость и совет.
Случись, чем жил, все повторить сначала, С моим, как прежде, твой сольется след. В моей судьбе ты значила немало, И впредь так будет до скончанья лет.
*
Аул Цада – мой Цадастан.
Не ведают границ аулы гор, С их плоских крыш мир целый виден ныне. И не способен заслонить простор Могилы горцев в Праге иль Берлине.