Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
Я жив. Какая в том нужда? Лишь громоздил ошибок гору… Любви вечерняя звезда, Прощальному откройся взору.
Переводы Елены Николаевской
Что же, наконец, осталось?
Столько пало халифатов, Столько сгинуло империй, И династии сменялись, И менялось все стократ… Что же, наконец, осталось, Кроме как «люблю» и «верю»? Что же, наконец, осталось — Кроме Патимат?
Развалились государства, Атлантида — под волнами, Высыхают океаны И — не повернуть назад. Что же, наконец, осталось? Только лишь вода да пламя… Что же,
Чингисханы, Тамерланы, Бонапарты все исчезли, Как песком сыпучим, время Всех засыпало подряд… Что же, наконец, осталось, Кроме нежности и песни? Что же, наконец, осталось - Кроме Патимат?
И великое пространство Содрогнулось и распалось… Только бы хватило силы, Чтобы все пошло на лад!.. Что же, наконец, осталось — Колыбели и могилы? Что же, наконец, осталось — Кроме Патимат?
Над Землей, сто раз сожженной — Небо, рвущееся в клочья: Столько боли, столько крови Здесь текло века подряд… Что же, наконец, осталось, Кроме дня и кроме ночи? Что же, наконец, осталось — Кроме Патимат?
Обо мне не беспокойтесь, Так уж повелось на свете, Что прощанье неизбежно, — Нет спасенья от утрат… Я уйду, но перед этим Полный мне бокал налейте — Выпью жизнь свою до капли… И останется на свете Только Патимат.
Завещание
Когда в предутреннюю рань Наступит миг с землей проститься, Пускай ни в дерево, ни в лань Душа моя не превратится:
В меня, живого, столько раз Стрелок прицеливался меткий, И знаю я, как в черный час И рубят, и ломают ветки…
Когда в предвечной тишине Глаза сомкну и вас покину, Не оставляйте места мне В печальном клине журавлином:
От Дагестана вдалеке Путей проделал я так много, Что в журавлином косяке Я больше не пущусь в дорогу.
Не улечу от быстрых рек, От света облаков узорных. Хочу остаться здесь навек У родников высокогорных.
И пусть огнем живым горят Мои желанья ночью хмурой, И жилы пусть мои звенят Живыми струнами пандура.
Ночной снег
Я проснулся вдруг в ночной тиши Оттого, что лился свет в окошко. А часы стучали: не спеши, Не вставай, поспи еще немножко.
Это не рассвет, как мнилось мне: Излучая свет, в окно глядится Дерево в снегу, а в стороне — Олененок маленький из гипса.
Снег слетает, светоносный снег! Ну а век все стонет, словно старец: Веру потерял усталый век, А надежды все-таки остались…
Снег ложится ватой на хребты, Раны он врачует осторожно. Дагестан мой, не замерз ли ты? Ты ведь не из гипса придорожный
Олененок, устремленный ввысь!.. …Я проснулся. Льется свет в окошко, А часы стучат: не торопись, Это — снег… Поспи еще немножко.
*
Гром в небесах — это песня в пути, Стоны Али, что томится в пещере: В пропасть веревку бросаю — и верю В то, что смогу его все же спасти.
Молния — это желанье мое… Брошена — как Робинзон в океане. Лодку послал я туда, но в тумане Волны
Ной! Возвращайся потопу на страх: Новый Ковчег ты построить обязан, Чтобы спасти человеческий разум, Тонущий в бешеных мутных волнах.
Что же послужит спасенью Земли? Кто в небеса восстановит дорогу, Чтобы поднять к всемогущему Богу Совесть и честь, что под землю ушли?
Чудо дождя — чистоты торжество, Господа Бога удачная шутка. Мир сотворил он всего за шесть суток — Люди столетьями рушат его.
Может, мечтам наступает конец? Рушатся стены, надежды и нравы… Словно игрушку, что дал для забавы, Жизнь у меня забирает Творец.
*
О нас с тобою позабудут, друг, Как о ручьях весенних забывают. А если вспомнят на мгновенье вдруг, То лишь случайно — так порой бывает:
Случайно вспомнят в некий смутный час Как о надгробьях сломанных, разбитых… Голодные не станут слушать нас, И мы завлечь ничем не сможем сытых.
Давай отыщем — не сочти за блажь! — Безлюдный остров средь пустыни водной. Из веток мы соорудим шалаш — Пусть для жилья не очень-то пригодный.
Снега, дожди, ненастная пора… А мы затихнем у пучины черной, Кипит она с утра и до утра, Как нынче наш Кавказ высокогорный…
Но где же лодки? Выше головы Валы взлетают мощи небывалой И прыгают с рычанием, как львы, И тут же разбиваются о скалы.
Не знаю, друг, быть может, это сон, — Три лодки я увидел в мгле рассветной. Три лодки приближались с трех сторон, Как три звезды — надежды знак заветный…
Одна надежда позвала: ко мне! И поплывем путем привычным к дому! Другая позвала: скорей, ко мне! Вдаль поплывем дорогой незнакомой!..
… Мы третью лодку выбрали с тобой, Чей борт и весла мы впервые тронем. Не знаю, послана ль она судьбой И мы на ней спасемся иль утонем?
О нас с тобою позабудут, друг, В родном краю и в землях отдаленных, А может, на мгновенье вспомнят вдруг, Как о надгробьях среди трав зеленых…
Но песенная лодка и вчера Спасала нас от мглы… И, может, снова На годекане или у костра О нас с тобой промолвит кто-то слово.
*
Не понимаю, как могло случиться, Но каждый наступивший день Земли Глядит глазами загнанной волчицы: Ее волчонка люди увели.
И стонет каждый наступивший вечер, И ночь слепая не скрывает слез, Как мать, которой и помочь-то нечем: Ее ребенка серый волк унес.
И плачет конь: скачок неосторожный — И вот уж всадник выбит из седла. Собака лает над щенком тревожно: Как быть, чтоб страх растаял без следа?
Мелеют реки. Век шумящий стонет: Как уберечь детей от всех невзгод? Как быть, когда в морской пучине тонет Моей надежды белый пароход?
Дорога ль, конь виновен — не пойму я. У всадника ль неладно с головой? Не мы ли сами ищем тень прямую От палки сучковатой и кривой?!