Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
В горле стоял от измен ком, Шла голова — кругом! Тот, кто когда-то был врагом, Стал неожиданно другом.
Время сквозь пальцы течет, как песок. Память заносит илом. Но и от смерти на волосок Не изменил я милой.
***
Родина — рука без пальцев, Как отель без постояльцев. Бывший красный стал зеленым, Вновь меняются знамена…
Где он, голос великана? Мой Кавказ — сплошная рана! Отовсюду слышен крик… Что мне лгать? Ведь я — старик…
Палачи, те дело знают — Крылья журавлям ломают, Нынче
Как колосс гнилой и ржавый, Распадаются державы — Ветви есть, но нет корней, Вечна лишь вражда идей.
Век, принесший столько горя, Как Сатурн с картины Гойя, Пожирающий детей, Уходи же поскорей!..
Перевод с аварского Алексея БИНКЕВИЧА
Содержание
Третий мир Перевод А. Бинкевича «Ни от кого любви своей не прячу…» Перевод А. Бинкевича Песня («Музыку, женщин, славу, вино..») Перевод А. Бинкевича «Родина — рука без пальцев…» Перевод А. Бинкевича
Переводы Якова Козловского
МОЛИТВА
Молю, Всевышний: рассеки мне грудь, Чтобы душа очистилась от скверны. Бывали, и за то не обессудь, Слова мои порою легковерны.
Не облачный, земной мне выпал путь, Я предавался мыслям греховодным, К тому же я считал себя свободным, А может, вовсе не в свободе суть?
Слыхал, что в бездну адского огня Отправил ты, не послабляя рока, Певцов любви, что были до меня Во всех пределах твоего пророка.
Но каяться ли в том, что пил вино, Что всласть делил я с женщинами ложе? А если б и покаялся – ты, Боже, Поверить мне не смог бы все равно.
Но заклинаю, праведный судья, В том моего не усмотри порока, Что хадж любви, как мусульманин, я Держал не только к женщинам Востока.
Ты мне другие отпусти грехи: Обиду, нанесенную в гордыне, И дружбу с подлецом, и те стихи, Которые я не написал бы ныне.
Признаюсь по житейской простоте: Меня в мечети люди не видали. Где жил я, боже, ангелы и те Святыми оказались бы едва ли.
Несу в душе я не один изъян, Но верь на слово мне – я не безбожник. И душу досмотри ты, как таможник, Что заглянул для вида в чемодан.
*
Как лампада на окне любимой, Ночью песнь затеплилась во мне.
– Уходи! – с душой невоспалимой Я сказал, - забыться дай во сне.
Но не по ее ли наущенью Конь крылатый встал передо мной? И умчался сон мой по ущелью, С облаками слившись под луной.
Я молил: - Уйди, моя отрада, Старых ран не береди и впредь, Без того полшага мне до ада.
– Не спеши, успеешь умереть.
Ты заложник мой, а я – господня Воля на эфесах высоты.
– Уходи. Ты не нужна сегодня, Взорваны над пропастью мосты.
И тебе на торжище свободы Грош цена с любовью наравне, Где сошлись, как кровники, народы В тайной скорби о былой стране.
– Вот
– Уходи, я в круговой осаде, Как Шамиль в ауле Ахульго.
– Не забудь, что вырваться сумел он, Отшвырнув гремучее ядро. Вдохновись лихим его уделом… Я открыл тетрадь и взял перо.
МАГНИТНЫЕ ДНИ
Года свои проводят межи, Но все же по иной вине С друзьями старыми все реже Приходится встречаться мне.
Зову друзей поднять стаканы, Но отвечают мне они, Что стали чувственны их раны К магнитным бурям в наши дни.
Солдат, прослывший храбрым малым, Что в прошлом не страшился пуль, В отставку выйдя генералом, Бояться стал магнитных бурь.
Одну имели мы валюту, Одни имели паспорта, В одну откликнуться минуту Могли друг другу неспроста.
Но нет теперь былой державы, И разделяют многих нас В ней пограничные заставы, Возникшие в недобрый час.
Гляжу: исполнен день лазури, Но нет друзей вокруг стола. Ужели от магнитной бури Мне тяжесть на сердце легла?
*
Помню: как-то у меня, бедняги, Онемела правая рука, И новорожденная строка Не запечатлелась на бумаге.
И сказала, в воздухе витая: «Не горюй, Гамзатов, - это впрок. У тебя и так огромна стая На страницах книг тисненых строк.
Ста пророкам, бывшим на вершине, Наложили на уста печать. Новые стихи писать ли ныне, Может, время – старые сжигать?
Ну, а если, как Адаму с Евой, Доведется с женщиной опять Быть тебе, то и рукою левой Сможешь эту женщину обнять».
А ТРОЙКА МЧИТСЯ…
Светлане Сорокиной
Вновь тройка белая заржала, И я, часов заслышав бой, На ней, как с гребня перевала, Скачу, чтоб встретиться с тобой.
И ты, прекрасная Светлана, Восходишь женщиной земной В небесном отсвете экрана Звездой вечерней предо мной.
И мне не раз перед экраном Припоминалося окно, Что ни годами, ни туманом Поныне не заслонено.
В него папаху, словно сваху, Метнул я к милой, но она Мою косматую папаху Вмиг вышвырнула из окна.
Что ж, до сих пор еще, как прежде, Я, ветеран сердечных ран, Смотрю в отчаянной надежде На изменившийся экран?
Он отрешился от обмана, От милосердия любви. Прости, прекрасная Светлана, За строки горькие мои.
Вот мчится тройка в чистом поле, Летит по горной вышине. Когда б в твоей то было воле, Ты боль утешила б во мне.
Событий искреннее эхо, Ты мне бы скрасила житье, Когда б из уст твоих утеха Слетела на сердце мое.
Но льется кровь, и нет лекарства Для бедных в наши времена. И на обломках государства Безумцев пишут имена.
Нести, прекрасная мадина, За то не можешь ты вины, Что превратившаяся в джинна Свобода не щадит страны.