Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
Тому предпочтенье, кто ближним Устраивал ад на земле, Кто действовал словом облыжным, В чужом восседая седле.
Кто сам от себя отрекался, Кто правды не высказал вслух, Кто плакал, смеялся и клялся Притворнее всех потаскух».
Затем разомкнулись второго Печального стража уста: «Лишь тех мы караем сурово, В ком совесть была нечиста…»
Я вижу, вы стражи что надо, Пусть в мире карается зло… А если и вправду нет ада, Создать его время пришло. Али, покинувший горы
С домом родным, с отцом,
Хурджин с едой к седлу привязал, Отправился в путь Али, На родные высоты утесов и скал Рукою махнул Али.
Птицы ему кричали с небес: «Опомнись, гордец Али!» Река шумела, шумел и лес: «Здесь лучше тебе, Али».
Ветер ему говорил в упор: «Не поздно еще, Али! Уйдешь на чужбину, вдали от гор Погибнешь, гордец Али».
Уехал Али, покинул дом, И что же вышло потом?
Пришлось Али коня продать, пришлось купить осла. Пришлось Али осла продать, пришлось купить козла. Пришлось, чтоб курицу купить, козла Али продать, Вот курицу купил Али, давай ее щипать.
Конь, расставаясь с Али, сказал: «В горы вернись, Али». Осел, расставаясь с Али, сказал: «Отцу поклонись, Али».
Козел, расставаясь с Али, сказал: «Глупее меня Али», А курица, что Али ощипал: «Мы похожи с тобой, Али».
Побрел Али кое-как пешком, И что же вышло потом?
Пришлось Али хурджин продать, пришлось купить мешок. Пришлось Али мешок продать, пришлось купить платок. Пришлось Али платок продать, веревочку купить, Чтобы последние штаны на теле укрепить.
Хурджин, расставаясь с Али, сказал: «Тяжелым я был, Али». Мешок, расставаясь с Али, сказал: «Где пища твоя, Али?»
Платок, расставаясь с Али, сказал: «Озяб, бедняга Али». Веревка, которой штаны подвязал: «Пустой живот у Али».
Встал Али и побрел с трудом, И что же вышло потом?
Уйдя от ветра, наш Али под дождик угодил, Из-под дождя ушел Али, но град его избил, Ушел от града наш Али и в грязный пруд упал, Уйдя из грязного пруда, в болото он попал.
Лягушки в болоте сказали:
«Лучше быть лягушками в родном болоте, Али, Чем быть на далекой чужбине покинувшим дом, Али». Ах ты, красная любовь, ах ты, черная любовь!
I
Вниз немного опустись, Глянешь вверх – как есть утес! А посмотришь сверху вниз – Стал арбою без колес.
Все ж он лез под небеса, Прилепившись меж высот – Дом, в котором жил Муса, Тот, о ком рассказ пойдет.
Был он не Хаджи-Мурат, Но не знал, что значит страх, Не Махмуд, но, говорят, Лучше всех он пел в горах.
Не Хочбаром он прослыл, Но владел кинжалом он. Чабаном он был простым И жестоко был влюблен.
На рассвете каждый день Шел он с буркою внаброс, И его большая тень Громоздилась на утес.
Крутоус, плечист, красив, В горы он отару
Там, где травы посочней, Выбирал Муса привал, На свирелочке своей Превосходно он играл.
Но и горы, и леса Погружались в тишину, Если в руки брал Муса Нашу скрипку – чагану.
И не раз, в полдневный час, Как зальется чагана, Все ягнята рвутся в пляс Под напевы чабана.
Запевал он вновь и вновь, Так что закипала кровь: – Ах ты, красная любовь! Ах ты, черная любовь!
В черной мгле я утонул, Очи, ждать я не могу!.. – Слушал эту песнь аул На далеком берегу.
II
Аул велик, аул богат… Ну, чем не город это?! Его бессонно сторожат Два строгих минарета.
Там годеканов – целых три, Где богатеи деды До потухающей зари Ведут свои беседы.
Там уважаем больше всех, Поскольку всех богаче, Седобородый Халимбек, Кому во всем – удача.
Как хан кази-кумухский зол, Ни много и ни мало – Величием он превзошел Тарковского шамхала.
Баранов у него – не счесть, Коней горячих – тоже, Но все ж у Халимбека есть Сокровище дороже.
Алмаз невиданной красы – Единственная дочка. Она стрелой в груди Мусы Застряла – как нарочно.
И знал у нас и стар и мал, И ты, возможно, Солнце, Что он, Муса, все песни слал Как раз в ее оконце.
Он пел: «О, красная любовь! О, ты, несчастная любовь! Как небо – синяя любовь, Белее инея – любовь!»
Он пел о всех цветах любви, Твердил он все упрямей: «Себя скорее назови Прелестными устами!»
– Чабан! Зовусь я – Нафисат. Но что тебе от имени? Другого мне в мужья сулят… Чабан, чабан, пойми меня!..
Ох, сердце рвется от тоски! Умру, наверно, скоро я… К нам каждый вечер старики Приходят с уговорами.
Чабан, ужасен отчий гнев… Но я была девчонкою, Когда пленил меня напев Про красную, про черную.
С тех пор твержу я вновь и вновь: Любовь моя всесильная, Ты – красная моя любовь, Любовь – как небо – синяя!
Могу ль я стать чужой женой С такой большой любовию? Ложусь в постель… Ты с чаганой Стоишь у изголовия…
Она поет… И нету сна! Ни жалости, ни милости!.. Будь проклята ты, чагана! Чтоб вдребезги разбилась ты!
IV
Повстречались двое, нет ли?.. В поле иль у родника?.. Ох, любовь, закинув петлю, Победит наверняка!
Так ли было, я не знаю. Но Муса, как только мог, Шел в аул, изобретая За предлогами предлог.
То отбилась от отары Матка – краше всех овец… То должок напомнить старый Попросил его отец…
То… Да просто так, без толка Заглянул он по пути… Мало ль хитрости у волка, Чтоб к овечке подойти?..
Это все у нас смекнули – От мальцов и до старух… Но однажды, точно пуля, Полетел по саклям слух.