Собрание стихотворений

Рубцов Николай Михайлович

ЖАР-ПТИЦА

1

Когда приютит задремавшее стадо Семейство берез на холме за рекой, Пастух, наблюдая процесс листопада, Лениво сидит и болтает ногой… Есть маленький домик в багряном лесу, А отдыха нынче Там нет и в помине: Отец мой готовит ружье на лису И вновь говорит о вернувшемся сыне. А дальше за лесом — большая деревня! Вороны на елках, старухи в домах, Деревни, деревни вдали на холмах, Меж ними село с колокольнею древней…

2

В деревне виднее природа и люди. Конечно, за всех говорить не берусь! Виднее над полем при звездном салюте, На

чем поднималась великая Русь. Галопом колхозник погнал лошадей, А мне уж мерещится русская удаль! И манят меня огоньками уюта Жилища, мерещится, лучших людей… Мотало меня и на сейнере в трюме, И так, на пирушках, во дни торжества, И долго на ветках дорожных раздумий, Как плод, созревала моя голова. Не раз ко дворцу, где сиял карнавал, Я ветреным франтом в машине катился, Ну, словом, как Бог, я везде побывал И все же, и все же домой воротился…

3

— Старик! А давно ли ты ходишь за стадом? — Давно, — говорит. — Колокольня вдали Деревни еще оглашала набатом, И ночью светились в домах фитили. — А ты не заметил, как годы прошли? — Заметил, заметил! Попало, как надо! — Так что же нам нужно, чтоб жить интересно? — А ты, — говорит, — полюби и жалей, И помни, хотя бы родную окрестность, Вот этот десяток холмов и полей!.. — Ну, ладно, я рыжиков вам принесу…

4

Как просто в прекрасную глушь листопада Уводит меня полевая ограда И детское пенье в багряном лесу, И тайна древнейших строений и плит. И только от бывшей печали, быть может, Нет-нет, да и вспомнится вдруг, затревожит, Что осень, жар-птица вот-вот улетит…

ЦВЕТОК И НИВА

Цветы! Увядшие цветы! Как вас водой болотной хлещет, Так нынче с чуждой высоты На вас водою серой плещет! А ты? По-прежнему горда? Или из праздничного зала За пищей в прошлые года Твоя душа летать устала? И неужели, отлюбя, Уж не цветешь, где праздник блещет, Бежишь домой, а на тебя Водою серой с неба плещет? Сырое небо, не плещи Своей водою бесприютной! А ты, сорока, не трещи О нашей радости минутной! Взойдет любовь на вечный срок, Душа не станет сиротлива. Неувядающий цветок! Неувядающая нива!

ГРАНИ

Я вырос В хорошей деревне Красивым — под скрип телег! Одной деревенской Царевне Я нравился, как человек! Там нету Домов до неба, Там нету реки с баржой. Но там, На картошке с хлебом, Я вырос такой Большой! Мужал я Под звуки джаза, Под голос притонных дам. — Я выстрадал, Как заразу, Любовь к большим городам. Я зрею Под рявканье «мазов» На твердой рабочей земле! Но хочется Как-то сразу Жить в городе и в селе! Ax, город Село таранит! Ax, что-то пойдет на слом! Меня же терзают Грани Между городом и селом…

ЖУРАВЛИ

Меж болотных стволов красовался восток огнеликий.. Вот наступит сентябрь — и покажутся вдруг журавли! И разбудят меня, как сигнал, журавлиные крики Над моим чердаком, над болотом, забытым вдали. Вот летят, вот летят, возвещая нам срок увяданья И терпения срок, как сказанье библейских страниц, — Все, что есть на душе, до конца выражает рыданье И могучий полет этих гордых прославленных птиц! Широко на Руси машут птицам прощальные руки. Помраченье болот и безлюдье знобящих полей — Это выразят все, как сказанье, небесные звуки, Далеко разгласит улетающий плач журавлей! Вот замолкли — и вновь сиротеют холмы и деревни, Сиротеет

река в берегах безотрадных своих, Сиротеет молва заметавшихся трав и деревьев Оттого, что — молчи — так никто уж не выразит их!

НАГРЯНУЛИ

Не было собак — и вдруг залаяли. Поздно ночью — что за чудеса! — Кто-то едет в поле за сараями, Раздаются чьи-то голоса… Не было гостей — и вот нагрянули. Не было вестей — так получай! И опять под ивами багряными Расходился праздник невзначай. Ты прости нас, полюшко усталое, Ты прости как братьев и сестер: Может, мы за все свое бывалое Разожгли последний наш костер. Может быть, последний раз нагрянули, Может быть, не видеться уже… Эту ночь под ивами багряными Сохраню в тоскующей душе. Подарили весточки счастливые, Посмотрели мой далекий край, И опять умчались, торопливые, И пропал вдали собачий лай…

* А между прочим, осень на дворе *

А между прочим, осень на дворе. Такую осень вижу я впервые. Скулит собака в темной конуре, Залечивая раны боевые. Бегут машины, словно от улик, И вдруг с ухаба шлепаются в лужу! Когда, буксуя, воет грузовик, Мне этот вой выматывает душу! Когда шумит холодная вода, И все кругом расплывчато и мглисто, Незримый ветер, словно в невода, Со всех сторон затягивает листья… Раздался стук! Я выдернул засов. Я рад обняться с прежними друзьями. Похохотали несколько часов, Повеселились с грустными глазами. Когда в сенях опять простились мы, Я первый раз так явственно услышал, Как о суровой близости зимы Осенний ливень жаловался крышам. Прошла пора, когда в зеленый луг Я отворял узорное оконце — И все лучи, как сотни добрых рук, Мне по утрам протягивало солнце…

* Ветер всхлипывал, словно дитя *

Ветер всхлипывал, словно дитя, За углом потемневшего дома. На широком дворе, шелестя, По земле разлеталась солома… Закачалась над омутом ель, Заскрипели протяжно ворота, Скоро северным зверем метель Прибежит с ледяного болота. Может, будешь кого-нибудь звать, Только голос твой будет не слышен, Будут громко всю ночь завывать Провода над заснеженной крышей… Мы с тобой не играли в любовь, Мы не знали такого искусства, Просто мы у поленницы дров Целовались от странного чувства. Как нам было расстаться шутя, Если так одиноко у дома, Где лишь плачущий ветер-дитя Да поленница дров и солома, И дыхание близкой зимы Все слышней с ледяного болота…

ВОРОНА

Вот ворона сидит на заборе. Все амбары давно на запоре. Все обозы прошли, все подводы, Наступила пора непогоды. Суетится она на заборе. Горе ей! Настоящее горе! Мысли бегают, как электроны, В голове у голодной вороны.

ЗИМНИМ ВЕЧЕРКОМ

Ветер, не ветер, — Иду из дома! В хлеву знакомо Шуршит солома, И огонек светит. А больше — ни звука, Ни огонечка! Во мраке вьюга Летит по кочкам! Эх, Русь, Россия, Что звону мало? Что загрустила? Что задремала? Давай пожелаем Всем доброй ночи! Давай погуляем, Давай похохочем! И всех разгоним, Кто с нами груб, И вырвем с корнем Столетний дуб! И праздник устроим, И карты раскроем. Эх! Козыри свежи. А дураки — те же…