События глазами очевидцев
Шрифт:
– Значит, уже совсем близко до “Белого”. Кинотеатр, да к тому же работающий - это был шанс и еще какой, даже отличный! Последний сеанс заканчивается, когда уже темно, а тут - на тебе - еще и мужчина билеты предлагает на улице.
Его спутник в кино идти отказался, сказав, что его родители будут беспокоиться. Но он постарается, если сможет, от них украдкой выйти и придет к окончанию сеанса.
Василий от его помощи категорически отказался, сказав, что у него к тому времени будет помощник.
Парень отозвал его в сторону и достал из своего школьного дипломата
Василий горячо поблагодарил его, но от подарка отказался, сказав, что с дубинкой его “тормознут” наверняка, после по-мужски пожал ему руку, и парнишка ушел
.
Билет в кинотеатр для него был и пропуском через цепь постов вокруг кинотеатра.
Имея время до сеанса, и прохаживаясь вдоль постов, которые его свободно пропускали по этому “документу”, он внимательно рассматривал забор из металлической ограды, за которой была зона усиленной охраны.
Глава VII
Перешагнув порог шикарного, просторного фойе оригинального исполнения, он попал в другой мир, сказочный мир искусства и красивой жизни. Этот контраст особенно был усилен обстановкой за стенами этого здания. Даже своя штатная охрана - молодые, сильные парни в черной униформе с белой рубашкой и черными галстуками, которые ходили по просторному фойе с портативными рациями, не омрачали праздничной обстановки. Наличие буфетов с неплохим ассортиментом и количество молодых, красиво одетых людей обоего пола будоражило Васину память и придавало вкус прелести беззаботной жизни этого мира…
Его место оказалось в первых рядах зала. Время уже подошло к началу сеанса, но фильм не начинался. Оказывается, как он выяснил у соседей-молодых милых девушек, еще будет предварительное выступление артистов и все ждут Олега Табакова. Вначале выступали незнакомые Васе артисты, затем появился и сам Табаков.
Он сразу свободно начал общаться с публикой, рассказывая, как он “открыл” молодого выпускника Саратовского училища Миронова, героя главной роли этого фильма - тезки знаменитого Миронова. Потом упомянул о политике, за которой тогда ходить было не надо дальше стен этого кинотеатра. Далее начал говорить о роли всех в политике и артистов в частности.
Он небезосновательно, стал рассказывать о том, что если кто-то думает, что политику делают политики, то они глубоко ошибаются... Политику делают люди искусства-артисты. И то, что этот вместительный зал, заполнен полностью сейчас, когда политики призывают народ идти на баррикады, только подтверждает его слова. Не без гордости излагал Табаков.
В Васином сознании к большинству категорий артистов сложилось уже свое собственное мнение. И он, хотя и внимательно всматривался в лицо этого избранника человеческой судьбы, кумира многих поколений поклонников кино, слушал его с явным равнодушием.
В его глазах он был очень маленьким человечком, достигшим высоких вершин, как и
Клан, ревниво охранявший этот великий капитал интеллекта от неугодных ему людей. Клан, который много поколений для этой цели ставил только своих министров и других ответственных лиц над этим видом искусства, как, впрочем, и над другими. Тому клану, который обрел великую силу: и материальную, и духовную.
Эта сила легко может сделать из самой заурядной посредственности кумира всех и вся, может уничтожить любого человека с беспредельным талантом, если он не продажен и отказывается служить им.
Конечно, и Табаков, и такие же другие - большие интеллекты с даром речи. Но самородков по матушке России тысячи, да дорога им на пьедестал вершины своих талантов под строгим контролем.
А если они придут в известность снизу, завоевав сердца своих сограждан, “минуя контрольные посты”, то подлежат детальной обработке.
Только прирученным, им позволено творить, как Булату Окуджаве и другим. Но, если они безнадежно не поддаются дрессировке, то их ждет судьба Есенина, Дина Рида, Талькова и других.
Потому Васино отношение ко всему происходящему здесь позволяло, помимо “объекта внимания”, созерцать и его почитателей.
Здесь все было, конечно, однозначно. Его милые соседки были как бы во сне, в шоке. Слушали все, затаив дыхание;
Василий невольно залюбовался их непосредственными, полудетскими личиками с блестящими глазенками и приоткрытыми устами. Они не сводили глаз с этого “бога кино”, все их мысли и вся их душа были в нем, в этом великом и недосягаемом пришельце из театрального мира. Мира, в который они влюблены всем сердцем, каждой молекулой своего тела, своей искренней юношеской наивностью.
Их стоит только поманить пальцем, и они полетят, не задумываясь, на крыльях своей мечты, отдадут все ради великого, прекрасного мира искусства.
Сколько их таких прошло, сколько судеб раскололось о несбывшиеся мечты, прежде чем они осознали своё рабское предназначение в этом купленном мире! Кто-то скажет:
– Какие мелочи жизни все это, когда уже целые детские интернаты продаются за границу. Когда при этой власти наше государство стало “страна - где так свободно дышит педофил!”. Где малолетние мальчики покупаются как щенки. А использование девочек-малолеток, конечно, это мелочь, и идет это как доплата услужливым знаменитостям.
А, говорят, что искусство вне политики! Как раз, наоборот, через искусство всегда шла обработка обывателя, и не случайно жанр эстрадного юмора ревниво удерживался в одних руках - это тоже могучее оружие.
Вся эта армия незаметно, но доходчиво, проводит агитацию в обычное время. А в решающий момент политики, скажем, перед выборами, все они выходят из укрытия: запоют, запляшут и захохочут в нужном направлении. И не только Жванецкие, Шифрины, Хазановы и прочие “осетины”*, но и более скрытые, вроде бы независимые личности.