Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3
Шрифт:
Читая его лучшие, пронзительные лирические строки, трудно отказаться от мысли, что Ладинский ради одной красивости писал: «и бедную лиру с улыбкой я страшным векам отдаю» [680] . Таков действительно его трагический творческий замысел. И не по вине его слов для этого замысла в лирической практике нет. Вместо бедной лира его оказывается даже слишком и почти оскорбительно для своего времени приукрашенной, а улыбка, мелькающая в стихах, - бледная, усталая, - становится чуть-чуть театрально-преувеличенной...
680
Из цикла «Похищение Европы», Стихи о Европе, стр.9.
СВОБОДА И ЛИРА
Но предположим, что Ладинский по каким-то внутренним или внешним причинам слишком поверхностно подошел к своей задаче. Эстетизирование - это еще не есть преображение, как украшение цветами трупа не есть его воскрешение.
Вот перед нами другой пример - Владимир Смоленский.
Поэзия его, в противоположность Ладинскому, никогда не искала тем вне лирического
681
Владимир Смоленский. Закат (Париж: И-во Я. Поволоцкий и Ко., 1931).
Упоение безвыходностью, воспевание окаменения при жизни и, наконец, последнего смертного покоя - вот вкратце содержание «Заката». Одна из запоминающихся формул сборника: «друг, не бойся - спасения нет» [682] .
Начинался «Закат» апокалипсической картиной мирового заката, по следам которого восходит ночь «в вечном сне и вечной славе» [683] .
Затем следовал лирический анализ обреченности. Это Бог вел человека «путем нищеты», постепенно отнимая у него всё, чтобы «я в непроглядной мгле, на пустой ледяной земле, обреченный, как все, умереть, ни о чем не мог пожалеть» [684] . Отсюда вывод: - крайнее отчаяние, крайняя степень опустошенности и всяческой нищеты - всё это средства облегчения смертного часа.
682
Ср. концовку стихотворения «Никогда я так жалок не был…», стр.9.
683
Стихотворение «Закат», стр.33.
684
Стих. «За ночами проходят дни...», стр.10.
Значит, смерть страшна, сильна, и жало ее, несмотря на всю христианскую фразеологию стихов Смоленского, не уничтожено, глава змия не стерта. Это не был бунт, но иссякновение, оскудение и веры, наряду с жизнью.
Молчи. Не надо о любви. К чему. Ведь не спасает ни любовь, ни вера. Тебя прижал я к сердцу своему, Как прижимают дуло револьвера... [685]Стихи были несколько патетичны, декламативны, но это «дрожание в голосе» искупала их трагичность.
685
Стих. «Бессильны мы, обречены судьбе...», стр.11.
Тут же была сделана попытка представить процесс «освобождения»: «Нет ничего, ни зла, ни блага, ни мудрости, ни правды нет» [686] , «Всё сжечь - стихи, любовь, надежды, всё позабыть, всё потерять», «Без Бога, без любви, без слова влачить земное бытие» [687] , «Закрой лицо руками и усни, во сне мгновенья кажутся короче» [688] , «Тебя нельзя спасти, тебе нельзя помочь. Друзья... но нет друзей, любовь... но нет любви...» [689] .
686
Стих. «Как в водах темного колодца...», стр.13.
687
Стих. «Всё сжечь - стихи, любовь, надежды...», стр.21.
688
Стих. «Я не хочу поднять тяжелых век...», стр.24.
689
Стих. «Всё медленнее бьется сердце. Ночь…», стр.44.
Такое начало оставляло недоумение. Что же могло последовать за ним? Поэту оставалось либо умолкнуть и ждать медленного умирания, либо найти какое-то обетование. Смоленский не умолк. Через шесть лет вышел второй его сборник [691] .
690
«Какое там искусство может быть...», стр.30.
691
Ср.: Л.Гомолицкий, «Наедине. В. Смоленский, “Наедине”, вторая книга стихов», Меч, 1938, 29 мая, стр.6. Перепеч. в настоящем томе.
Стихи стали суше, отсеялись, отстоялись, приобрели мужественность и зоркость. В субъективно-лирической части сборника Смоленский по-прежнему продолжал анализ процесса умирания, но от долгого
692
Стих. «Ты встанешь в некий час от сна…», в кн.: Владимир Смоленский. «Наедине». Вторая книга стихов (Париж: «Современные Записки», 1938), стр.31.
Смерть души, - мы знаем, - не может наступить под действием разлагающей физическую оболочку ее, той, простой, перстной, ликой смерти [693] . Даже и называться это не должно смертью, но именем какого-то из «смертных» грехов. Может быть, это оскудение веры, в котором сознается Смоленский, или другой грех, например, - грех нашей общей безблагодатности, бесправедности: ведь не нашлось того одного праведника, спасающего мир.
В стихах Смоленского обращает внимание их сосредоточенная серьезность, заставляющая насторожиться в ожидании какой-то тайны, чего-то во всяком случае значительного. Если сравнить ее со страшным бесноватым кривлянием и смехом гоголевского мира мертвых душ, живой мертвец Смоленского представляется торжественною тенью. Смерть его не лишает надежды на благодать, становится как бы его искуплением; опустошением, в котором за «тишиною молчания» таится «неутолимая любовь, неугасимое сиянье» [694] .
693
На полях стэнфордского экземпляра Ариона карандашная помета З. Гиппиус: «?» Выражение «Ликая смерть» употреблено в поэме «Новоязычник».
694
Стих. «Храни бесстрастные черты…», в кн.: Владимир Смоленский. Наедине, стр.30.
В этом убеждает одно стихотворение, с посвящением «Моему отцу», - где показано почти с осязательной силой «касание мирам иным». В явлении тени умершего физической смертью умершему смертью души встает, как грань между поту- и посю-сторонним, заклинание «Смерти нет»... [695]
В творчестве Смоленского заложено основное противоречие, а именно то, что прежде всего оно - творчество, т.е. созидание, а не разрушение, жизнь, а не смерть. Смерть кажется противоестественной, невозможной в творческом акте. На это уже обращалось внимание. Никто только не заметил того, что смерть Смоленского, разлагающая не тело, а душу, - не уничтожение, но грех, и потому изображение ее художником, ее истолкование есть одно из средств борьбы с нею. Отсюда, несмотря на всё его демонстративное безверие, религиозность Смоленского, его постоянное стремление выйти за пределы искусства.
695
Стих. «Ты встаешь из ледяной земли…», в кн.: Владимир Смоленский. Наедине, стр.53. Это стихотворение было перепечатано из сборника в Мече рядом со статьей Гомолицкого «А стих елико прорицает» (Меч, 1938, №19, 15 мая, стр.6).
Подвижники советовали в борьбе с некоторыми грехами, как оружие, обращенное против них, грех же - гнев. И вот Смоленский, интуитивно следуя голосу своей здоровой, сопротивляющейся смерти природы, настраивает на гневный лад свою лиру.
В новом сборнике его есть целый ряд стихов, которые можно отнести к стихам типа «гражданской» лирики на эмигрантский лад. Подобный род поэзии пробовали уже и другие парижские поэты, довольно безуспешно [696] [697] . Страстность, сосредоточенность Смоленскoго, несмотря и на его несомненные неудачи, дает ему моментами голос воистину власть имущего.
696
Тут я имею в виду «Стихи о границе», «Письмо» и другие пьесы из сборника Ю. Терапиано «На ветру», некоторые новые стихи А. Штейгера16 и других поэтов. Теперь таких стихов появляется всё больше, недавно же еще они считались чуть ли не дурным тоном. В предисловии к антологии зарубежной поэзии «Якорь» Г. Адамович в 1936г. писал: «...времена трибунов миновали, и отчасти, добавлю, духовная энергия этого сборника на то и обращена, чтобы право на “бестрибунность” и ее ценность утвердить и запоздалые донкихотские претензии уничтожить...» И далее: «Конечно, утверждая, что в стихах, написанных в эмиграции, слышится “разговор с Россией”, я не приглашаю искать в них какого-либо увещевания, полемики или проклятий. Такие стихи существуют, но мы их не включили в сборник, и едва ли когда-нибудь придется нам в этом раскаиваться... Подлинная поэзия не может быть отрицанием, ее можно только использовать для отрицания чего-нибудь, для торжества над чем-нибудь, но в ней самой - борьбы нет...».
697
Л.Гомолицкий говорит здесь, по-видимому, о двух стихотворениях, адресованных В. Волкову, которые включены в сборник А. Штейгера Неблагодарность (Париж: Числа, 1936), стр.34-35; см. также: Анатолий Штейгер. 2х2=4. Стихи 1926-1939. Биографическая заметка А. Головиной. Предисловие проф. Ю.П. Иваска (New York: Russica Publishers, Inc., 1982), стр.67.