Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2

Гомолицкий Лев Николаевич

 В альбоме П. Мошинского сохранился черновой вариант этого сонета. Вот перевод его второй редакции:

КИКИНЕИЗ, ДОРОГА НАД ПРОПАСТЬЮ

Пилигрим и Мирза

П: Меж расщелин сверкает синевы виденье? М: Это море. – П: А в волнах пятна снега эти? М: То облака, мы сверху видим их в полете. П: А мхи вон там вдоль брега? – М: Мхи? – чинар скопленье. П: Камни путь завалили. – М: Тут были селенья, Буря их сокрушила; обломки мечетей, Насыпаны деревья – торчат сучьев плети; А над ними, ты мыслишь, мошкары движенье? То орлы!.. Но стой –

пропасть: под ногой опоры Нет; отъедем: скачу я лётом горной лани; Ты ж с уздою короткой, с готовою шпорой Следи, когда исчезну: меж утесов граней Перо не промелькнет ли на моем тюрбане; Если нет – уже людям здесь не ехать в горы.

 К сонету XVII. Руины замка в Балаклаве. – Балаклава город на южном берегу Крыма в 14 верстах от Севастополя. Был основан скифами. Затем принадлежал грекам под названием Символон. В XIV им завладели генуэзцы, переименовав в Чембало. Настоящее название дано турками и значит «гнездо рыб». Тут еще сохранились развалины башен и стен со времен греческих и генуэзских. Это единственный сонет, в котором Мицкевич обращает внимание на античные развалины. Пятая строка начинается глаголом Трембецкого szczeblowa'c – подыматься по ступеням. В восьмой неточность (провинциализм?) obwiniony в смысле обвитый. В последней строке архаизм baszta.

 Дословный перевод:

Эти замки, рухнувшие / в развалины без лада, Украшали тебя и хранили, / о неблагодарный Крым! Ныне торчат на горах, / как черепа гигантские; В них гад живет или человек / подлейший гада. Взберемся на башню, / я ищу гербов следа; Есть и надпись, это, может, / героя имя, Что было войск страхом, / в забвении дремлет, Обвито, как чернь, листом винограда. Тут Грек высекал в стенах / афинские украшения, Отсель Италиец Монголам / грозил железом И из Мекки пришелец / напевал песнь намаза; Ныне коршуны черным крылом / облетают могилы, Как в городе, который дотла / истребит зараза, Вечно с башен развеваются / флаги траура.

Примечание составителей: В машинописи Гомолицкого последняя строка первоначально выглядела так:

Со стен чорные флаги спущены навеки.

«Спущены» были выправлены на «воздеты» перед тем, как найден был конечный вариант.

 К сонету XVIII. Аюдаг. – Аюдаг (медведь-гора) гора на южном берегу Крыма в 16 верстах от Ялты в сторону Алушты. «Бардон» (11-я строка) – судя по примечанию Мицкевича к последнему «любовному» сонету Exkuza, где употреблено то же слово, это древнегреческий барбитон, «алкеева лютня». Создавая неизвестное слово «бардон», Мицкевич, м. б., связывал его также с любезным романтикам «бардом». Козлов перевел Аюдаг, как I и XIV сонеты, сонетною формой.

 Дословный перевод:

Люблю взирать, опершись / о Юдага скалы, Как вспененные валы, / то в черные ряды Стеснившись, ударяют, / то, как серебряные снега, В тысячных радугах / кружатся великолепно. Трутся о мель, / разбиваются на волны, Как армия китов / облегая берега, Захватят сушу в триумфе / и обратно, беглецы, Влекут за собой раковины, / перлы и кораллы. Похоже на твое сердце, / о поэт молодой! Страсть часто грозные / возбуждает непогоды; Но когда подымеш бардон, / она без вреда тебе Бежит в забвения / погрузиться тони И бессмертные песни / за собой обронит, Из которых века сплетут / украшение твоих висков.

 Сонетом XVIII-м

«Аюдаг» завершается цикл Крымских сонетов. Фолькерский делит их на следующие композиционные группы. Четыре первые – «морские» (если присоединить к собственно морским Аккерманские степи с их степным «сухим океаном»). Пятый сонет на границе между водным путем в Крым и его сушей; отсюда показан общий вид на горы. Четыре следующие сонета изображают развалины Бахчисарая; четыре дальнейшие происходят в долинах, даже Чатырдаг виден снизу (у стоп его твердыни). Тут вторая граница – у подножия гор. «Поэт возьмет теперь себе в помощь Мирзу: сонет XIII вложен в уста Мирзы, сонет XIV в уста Пилигрима, сонет XV их диалог». Четыре последние сонета полны снова дикой природой – пропастями, расстилающимися далеко внизу видами на море и долины, развалинами на скалах и изменчивостью водной стихии (Фолькерский). Всё это завершается темой возрождающейся силы творчества. Внутренние страсти и невзгоды, заслоняющие внешний мир от поэта, приравнены к «бунтующей влаге», то атакующей берег, то обращающейся в бегство, оставляя на отмели дань из раковин, жемчужин и кораллов.

Так страсти пылкие подъемлются грозою, На сердце у тебя кипят, младой певец; Но лютню ты берешь, – и вдруг всему конец. Мятежные бегут, сменяясь тишиною, И песни дивные роняют за собою: Из них века плетут бессмертный твой венец.

(Козлов)

 К сонету Ястреб. – Этот сонет, неоконченный (отсутствует последняя строка) и не вошедший в «Сонеты», был напечатан в посмертных изданиях Мицкевича по автографу из альбома П. Мошинского. Его можно рассматривать как переходной от цикла ранних «любовных» сонетов к Крымским, где он мог бы занять место среди первых «морских» сонетов. Тут Мицкевич обращается непосредственно к участнице Крымского путешествия – Собаньской. По-видимому, благодаря этому личному моменту сонет и был отброшен Мицкевичем. Джьованна – так поэт называет Собаньскую, реминисцируя Данте (Брухнальский). Джьованна была возлюбленной друга Данте поэта Гвидо Кавальканти. Данте упоминает о монне Ванне в одном из своих сонетов.

 Дословный перевод сонета:

Бедный ястреб! среди неба / похитила его туча, В чуждую занесла стихию / и дальние страны; Морской пронизанный росою, / вихрями утомленный, Среди людей на этой мачте / растопырил свои перья. Не бойся! никакая на тебя / не охотится рука, Беспечен, как бы сидел / на лесной ветви. Он гость, Джьованна! / кто гостя схватит, Если он на море, / пусть бури боится. Оглянись на мою, оглянись / на твою жизнь! И ты на жизни море – / видела чудовищ, И меня вихрь отбросил, / ненастье смочило крылья. На что же эти слова утехи, / эти обманчивые надежды? Сама в опасности – / другим ставишь сети…

Примечания составителей

Печатается по машинописи – ГАРФ, ф. 6784, оп. 1, ед. хр. 49. Сопроводительная запись рукой В.Ф. Булгакова:

Адам Мицкевич

Крымские сонеты.

Перевод

Л.Н. Гомолицкого

Варшава

1942

 Прислано автором для помещения в Русском Культурно-Историческом Музее.

 Необходимо присоединить к рукописям других сборников его стихов, хранящимся в архиве Музея.

В.Б.

 Прага, 23.II.1943

В тексте переводов сохраняются индивидуальные орфографические особенности, свойственные Гомолицкому в этот период (лиш, ноч и т.п.). Составленный им список использованной литературы приближен к современным нормам библиографического описания. Таблицы с расчетами, упоминаемые Гомолицким в предисловии к переводу, в настоящем издании опущены.

ИЗ ПЕРЕПИСКИ