Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

Гомолицкий Лев Николаевич

Мне трудно представить себе антидемократическую (а следовательно, фашистскую) деятельность человека, который во время наибольшего усиления в Польше реакционных национал-демократических и национал-радикальных ⁵⁹⁹ , а также антисемитских и т.д. течений неизменно проявлял по отношению ко мне большую доброжелательность и не только никогда не избегал контакта со мной, но, напротив, на каждом шагу подчеркивал чувства дружбы, которые питает ко мне. А происходило это во времена, когда польские фашисты призывали буквально к повешению меня ⁶⁰⁰ .

599

599 Национальные демократы (эндеки) – политическое направление с крайне полоноцентрическим уклоном, сформировавшееся к концу XIX в. Национально-радикальный лагерь (оэнэровцы) – крайняя националистическая польская организация, возникла в 1934 г., позже распалась на несколько других (ABC, «Фаланга» и др.).

600

600 Muzeum Literatury im. Mickiewicza. Z 3050. На публикацию этого письма в томе переписки

Юлиана Тувима Listy do przyjaci'ol-pisarzy Л.Н. Гомолицкий позволения не дал.

На защиту Гомолицкого встал и Стефан Жулкевский, заявивший, что Гомолицкого следует отнести к «наиболее многообещающим молодым критикам и литературоведам-русистам» ⁶⁰¹ . В результате дело, рассматривавшееся Центральной комиссией партийного контроля Польской рабочей партии, было прекращено. Членство в партии Гомолицкий сохранил до конца своих дней. Это обстоятельство многое объясняет в поведении и положении поэта в последующие годы и служит непосредственным психологическим фоном некоторым его статьям данного периода, в первую очередь «Нынешний день советской литературы» и «Андрей Жданов – теоретик советской литературы» ⁶⁰² .

601

601 Stefan Z'olkiewski, «Stary to i zawsze ten sam Z'olkiewskiego ob'oz», Ku'znica, 1948, Nr. 12, 21 marca, str. 11. Во многих библиотеках этот номер отсутствует – по-видимому, он был изъят.

602

602 Leon Gomolicki, „Dzisiejszy dzie'n literatury radzieckiej”, Ku'znica, 1948, nr 34-35, 22-29 sierpnia, str. 7; Leon Gomolicki, „Andrzej Zdanow – teoretyk realizmu socjalistycznego”, Ku'znica, 1948, nr 38, 19 wrze'snia, str. 3.

Благодаря исходу рассмотрения его дела в комиссии партийного контроля Гомолицкий смог заняться преподавательской работой. В 1948-1952 годах он читал курсы истории русской литературы в Лодзинском, в 1949/50 – в Варшавском университетах, а курс истории русского театра – в Государственной высшей актерской школе в Лодзи (1951/52). В частности, читал он и лекции о Маяковском, а в 1949 году дважды писал предисловия к его текстам – к революционному гротеску «Радио-Октябрь» в переводе Слободника и к публикации театральной инсценировки поэмы «Хорошо» ⁶⁰³ .

603

603 «Шел пятидесятый год, – вспоминал Анджей Дравич. – Вышло так, что свои первые шаги студентом я направил на внеурочную, факультативную лекцию Леона Гомолицкого о Маяковском. Она оказалась страшной скучищей, и сейчас я знаю, почему. <...> Тогда был наихудший момент из всех возможных для разговора о Маяковском: ведь через двадцать лет после смерти его умертвили окончательно и бесповоротно, проткнув осиновым колом ортодоксии, чтобы он не воскрес, и бедный преподаватель шел по нему, словно по льду или болоту, видимо, в глубине души задавая себе вопрос, кто тут из нас донесет, что он идеологически заблуждается» – Andrzej Drawicz. Pocalunek na mrozie (<London:> Polonia, <1989>), str. 13.

Примером балансирования на краю бездны была статья Гомолицкого «Проблема литературного языка» ⁶⁰⁴ . Статья, содержавшая дежурную ссылку на труды Сталина по языкознанию и нападавшая на «формализм», все примеры брала из русской литературы. При этом непропорционально много места было уделено концепциям Велимира Хлебникова, заклеймленным как пустые и несбыточные идеалистические мечтания. Трудно, однако, отделаться от впечатления, что автор статьи, во-первых, слишком основательно знаком с этими концепциями, а во-вторых, что когда-то они были ему дороги ⁶⁰⁵ .

604

604 Leon Gomolicki, «Zagadnienie jezyka literackiego», Wie's (Деревня), 1951, Nr. 46, 18 listopada, str. 2. Следует отметить, что этот еженедельник, редактировавшийся Яном Александром Крулем, только номинально предназначался для села. В нем сотрудничало много молодых талантливых авторов, его интеллектуальный уровень можно определить как приближавшийся к университетскому, и там встречались резко негативные оценки соцреалистической литературной продукции.

605

605 Ср. сказанное о Хлебникове в книге Арион (1939). К Хлебникову Гомолицкий вернется в 1970-х годах, написав о нем одновременно и в книге Horoskop (Warszawa: Pa'nstwowy Instytut Wydawniczy, 1981), str. 64-76, и в журнале Literatura na 'Swiecie, где он поместил хлебниковскую пьесу «Боги» в собственном переводе и с комментарием – Wielemir Chlebnikow, «Bogowie». Przelozyl Leon Gomolicki, Literatura na 'Swiecie, 1977, Nr. 10, pa'zdziernik, str. 274-282; Leon Gomolicki, «Wielemir Chlebnikow – na marginesie “Bog'ow”», там же, str. 290-297. Одно замечание в этой статье обнаруживает скрытый автобиографический подтекст: Хлебников в 1922 г. «надеялся, что ему удастся издать новые стихи и математико-историософские трактаты, которым он придавал величайшее значение. Его беспокойство усугублялось сознанием того, что все вещи, которые ему до этого удавалось когда-либо напечатать, были разбросаны, представляли собой библиографическую редкость и выходили в свет мизерными тиражами, чаще всего размноженными на гектографах» (стр. 293). Примечательно, что если здесь Хлебников рассмотрен в контексте кризиса языка, современной музыки и экспериментов Джойса («Поминки по Финнегану»), то в Гороскопе он сопоставлен со Сковородой.

В 1948 г. Гомолицкого включили в состав комиссии Министерства просвещения по оценке школьных учебников и учебных пособий, предназначенных для обучения русскому языку. Эту работу ему поручил Владимир Михайлов, состоявший в тот период начальником отдела учебных программ в этом министерстве. С 1950 по 1961 годы выходят в свет хрестоматии по русской литературе для средних школ, в редактировании которых Гомолицкий участвовал вместе с Северином Поллаком, Виктором Якубовским и Влодзимежем Галецким.

Во

время одного из приездов Гомолицкого в Варшаву имела место навсегда запомнившаяся ему, последняя встреча с Тувимом: «в варшавском кафе “Копцюшек”, куда я зашел передохнуть и искал место, – из-за дальнего столика, около стены неопределенной белизны, поднялся он, подавая знаки костлявой, исхудалою рукой. Поразили волосы – арктической сединой. Заботливый тон – он знал о моих неприятностях, в устранении которых принимал участие. <…> Мой первый роман вышел через шесть лет после его смерти. Для него я остался только русистом» ⁶⁰⁶ .

606

606 Leon Gomolicki, «Dzikie muzy», str. 275.

Академическая карьера, между тем, наталкивалась на препятствия. Книга Гомолицкого Wielki realista Aleksander Puszkin (Великий реалист Александр Пушкин, 1954) подверглась разносу с ортодоксальных позиций. Рецензент обвинил автора в том, что тот не совершил необходимого пересмотра трудов прежних польских пушкинистов, и в заключение констатировал, что «работа эта, в сущности, вредна» ⁶⁰⁷ . Гомолицкий задумывал роман о декабристах и погрузился в изучение российского периода жизни Мицкевича. За плечами у него уже был опубликованный в 1949 г. «Дневник пребывания Адама Мицкевича в России 1824-1829» («Dziennik pobytu Adam Mickiewicza w Rosji 1824-1829») – летопись, насчитывавшая свыше 370 страниц текста. Это был первый опыт подобной хроники жизни Мицкевича. Спустя год появился сборник статей Гомолицкого Mickiewicz w'sr'od Rosjan (Мицкевич среди россиян).

607

607 Bohdan Galster, «Nieudana ksiazka o Puszkinie», Kwartalnik Instytutu Polsko-Radzieckiego, 1954, Nr. 3, str. 174-181.

С другой стороны, Гомолицкого влекла историческая проза. В 1949-1951 годах он написал задуманный с широким размахом роман из истории лодзинского пролетариата, который опирался на обстоятельную, добросовестно собранную документацию. По замыслу он должен был составлять трилогию. Отдельные ее части: «Локаут», «Забастовка» и «Баррикады» («Lokaut», «Strajk», «Barykady») – были лишь сериализованы в газетах.

В 1953 г. Гомолицкий, внезапно покинув университет (или будучи оттуда уволен?), пошел на фабричную работу в прядильне Комбината хлопчатобумажной промышленности им. Мархлевского (ранее – фабрика Познаньского) в Лодзи, причем пошел не на несколько недель или месяцев, как это делали литераторы сталинской эпохи, но на целых два года. Результатом этого стали не только две напечатанные в 1954 году пропагандистские брошюры репортажного типа, но и роман «Белое руно» («Biale runo»), опубликованный лишь в 1962 г. и показом неприкрашенной действительности ломавший существовавшие рамки литературы социалистического реализма. Ежи Ржимовский назвал «Белое руно» «производственным антироманом» ⁶⁰⁸ .

608

608 Jerzy Rzymowski. Erynie historii i czlowieka. O pisarstwie Leona Gomolickiego (L'od'z: Wydawnictwo L'odzkie, 1973), str. 56.

Последние крупные русистские работы Гомолицкого вышли в 1954 г. – «Избранные произведения» Пушкина, где он составил комментарии к поэмам и сказкам, и в 1955 г. – «Войнаровский» Рылеева под его редакцей. В 1955 году Гомолицкий представил в издательство PIW машинопись подробной хроники российского периода жизни и творчества Мицкевича. Несмотря на положительные оценки рецензентов рукописи, работа над изданием застопорилась, поскольку никто не соглашался финансировать ее: Союз литераторов – так как данная работа не являлась литературной, Польская Академия наук – по той причине, что автор не состоит ее сотрудником.

На волне «оттепели» Гомолицкий стал одним из организаторов Лодзинского издательства ⁶⁰⁹ . Но должность его в издательстве была довольно скромной – с 1957 года вплоть до выхода на пенсию в 1971 году он проработал там старшим редактором ⁶¹⁰ . Печатавшее главным образом местных писателей или тех, кому не удалось пристроить рукописи в столице, Лодзинское издательство было обречено на «провинциальность». Первым в серии «Библиотека поэтов», организованной при нем, вышел в 1957 сборник Гомолицкого Czas spopielaly (Испепеленное время), посвященный пережитому в военный период. Автор утверждал, что стихи эти были созданы во время войны. Дело, однако, обстоит сложнее. По меньшей мере три стихотворения – это автопереводы ⁶¹¹ . Сборник был принят плохо. «Поразмыслив, я согласился: анахронистические рифмы, излишек и гипертрофия метафор, многое попахивало вторичным авангардом» ⁶¹² . Свой второй стихотворный сборник Гомолицкий в декабре 1958 г. сдал в другое издательство – PIW, однако оттуда машинопись через год вернули. Он чувствовал, что в качестве польского поэта потерпел фиаско, хотя внутренняя издательская рецензия замечательного литературного критика Ежи Квятковского, указывавшая на слабости стихов Гомолицкого, тонко подметила и их достоинства:

609

609 Leon Gomolicki, «Jak powstawalo Wydawnictwo L'odzkie», Odglosy, 1977, Nr. 4, 23 stycznia, str. 9.

610

610 Согласие Издательского отдела Министерства культуры и искусства на создание Лодзинского издательства было получено при условии, что главным редактором будет Станислав Черник, а не Гомолицкий. См.: Leon Gomolicki. Autobiogram (Warszawa: Pa'nstwowy Instytut Wydawniczy, 1989), str. 12.

611

611 kordelia («во время светопреставления» из «Притч»), в нашем собрании № 284; krajobraz wrze'sniowy – «Polonia» и miasto obloczne – «oблачный город» (в архиве автора), в нашем собрании № 441 и № 442.

612

612 Leon Gomolicki. Horoskop, str.106.