Сочинения в двух томах
Шрифт:
«Тебе не место здесь», — сказал он, вдохновенный,
И к матери повел в покой уединенный.
И говорил я ей, что гибну я в глуши;
Что дар коснеет мой в бездействии души;
Что славное пришло для человека время;
Что новое господь на землю бросил семя;
Что в душу избранных его он насадил
Сияет и для них надежды свет любезный,
Как Ною радуга над беспредельной бездной;
Что зданья старого дрожит уже скелет
И в трещины его уж новый блещет свет;
Что некий муж, в ночи являясь, мне глаголет:
«Где посох твой? Вставай!» — и в путь идти неволит.
«Пусти, — я умолял, — я буду утешать
Надеждой скорбного и добрых прославлять!»
Всё выслушав, она промолвила мне строго:
«Но где же знаменье, что это голос бога?
Нам сказано: не все внушенья — от небес,
И образ ангела приемлет часто бес».
А я: «Нет, не земным подвигнут я внушеньем,
Его проверил я молитвой и сомненьем.
Кто знает? То, над чем и старец изнемог,
Нередко лепетом младенца скажет бог!
О, не держи меня и дай благословенье,
Да чистый шествую я ближним во служенье».
И голову склонил к ее коленам я.
И, взор то на отца стремя, то на меня,
Сказала дивная дрожащими устами:
«Тебе ответствовать могу я лишь слезами!
Останешься ль у нас — ты будешь тосковать
И скрытой скорбию мне душу надрывать!..
Уйдешь... о, для чего тебя я породила!..»
Но больше говорить ей сила изменила.
И плакала она, склонясь ко мне главой,
И тихо молвила: «Иди! Господь с тобой!»
Досель, о дивная, мне образ твой сияет!
Слеза безмолвная с ресницы упадает...
Покорно говорят уста твои: «Иди!»,
А руки жмут меня к взволнованной груди...
Но
И обнял он тебя, свои скрывая муки,
Мне подал знак уйти, а сам тебе шептал
Слова святых надежд и в очи целовал...
И я оставил сень отеческого дома.
И дни прошли в пути. Душевная истома
Меня лишала сил. Осенний ветер выл...
Впервые понял я, как дом отцовский мил,
Я всюду видел мать: душа ее болела,
Всё что-то высказать, казалось, мне хотела...
Из сердца моего, бог ведает куда,
Мечты умчалися, как птички из гнезда...
Я на горы взошел. Долины в мгле тонули,
И звезды в небесах холодные блеснули...
И страшным сном в ту ночь мой дух был возмущен.
То был пророческий, тревоги полный сон.
Он возвестил мне всё, что после совершилось...
Но поздно мне его значение раскрылось.
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
Мне снилось, что я всё в горах еще бродил.
Всечасно на пути мой шаг меж плит скользил.
Лопух, чертополох за платье мне цеплялись,
И точно духи, в них дремавшие, взвивались
И били крыльями, как птицы. Грудь мою
Сжимал пустыни страх. Вдруг вижу, на краю
Обрыва гор стоит почтенный странник, резко
Рисуясь статуей на небе, полном блеска.
Я радостно, узрев живое существо,
Как младший старшего, приветствовал его.
Он поднял голову, как будто с неохотой
Прощаясь с думою и тяжкою заботой.
«Куда стремишься ты?» — спросил он. Я в ответ:
«Ищу я истины, иду туда, где свет».
Он на слова мои так горько улыбнулся,
Что я потупил взор и духом содрогнулся.
Но тотчас прежний вид спокойствия приняв,
Он молвил кротко мне: «Да, юноша, ты прав.
Иди за мной. Тебе я славный путь открою».
<