Согрешить с негодяем

Эллиот Кара

Любовь!

Словно какой-то недостающий ингредиент добавили ему в мозговое вещество, и стала ясна причина его неудовлетворенности, разочарования в собственной бесцельной жизни. Он отвернулся от окна и закрыл ладонями глаза.

Любовь…

Боже, как он глуп! Как не понял этого сразу? Нужно было бежать прочь, и как можно дальше!

Проклятие! Все не так. Он недостоин Кьяры. Разве она может быть счастлива с каким-то до мозга костей испорченным мерзавцем?

– Лукас? – Кресло Генри скрипнуло, когда он подъехал к нему. – Ты плохо себя чувствуешь?

–

Я… Мне нужно подышать воздухом. Извините меня.

Выскочив из комнаты, Лукас пересек коридор и с грохотом распахнул двери на террасу. По спине струился пот. Кружилась голова. Чокнутый Хэдли, казалось улетел куда-то ночью, оставив его наедине с самим собой.

Ускоряя шаги, он направился к конюшням, рассчитывая, что быстрый галоп по холмам остудит кровь.

– Лукас, а я тебя ищу!

– Джек? – Он резко обернулся. – Какого дьявола ты тут делаешь?

– Пытаюсь оградить тебя и твою даму от несчастий. – Джек отряхнул от пыли свою широкополую шляпу. – Из Лондона проще добраться до края земли, чем до этих мест. Надеюсь, у твоего дядюшки есть запасы кларета в подвалах.

– Контрабандисты здесь хорошо знают свое дело, – заверил его Лукас. Беспокойство требовало выхода, поэтому он был рад любой возможности отвлечься. – Пошли откупорим бутылку, и ты расскажешь мне все новости.

– Дев и Николас наконец выяснили, кто главарь банды наемников. Это бывший кавалерист. Наши с тобой друзья уговорили его открыть имя того, кто их нанял наехать и затоптать сына леди Кьяры.

– Каким образом? – поинтересовался Лукас. Хотя его мало интересовало, каким образом были добыты эти сведения.

– Апеллируя к чувству воинской солидарности. И к жадности, конечно, – пожал плечами Джек. – Николас предложил ему намного больше, чем семья Шеффилд.

– Есть доказательства их вины?

– Николас и Дев получили от него признание под присягой, которое не подошьешь к делу и не огласишь в суде. Но этого вполне достаточно, чтобы наши друзья крепко поговорили с родственничками покойного маркиза.

– Оставьте их для меня. Завтра с утра едем в Лондон. – Заперев дверь винного погреба, Лукас улучил момент, чтобы заскочить в кабинет дяди, захватить штопор и бокалы. – Кстати, если собираешься дымить своими вонючими сигарками, отправляйся на террасу. Это распоряжение Генри.

Джек прикурил от горящего канделябра.

– По-моему, нам не стоит торопиться. Я бы не стал нестись сюда во весь опор только для того, чтобы сообщить тебе, что мы и так держим все под контролем. – Кончик сигары вспыхнул, когда он сделал затяжку. – Дело в том, что Баттершем исчез из Лондона вместе со своей мамашей. И похоже, никто не знает, куда они подались.

– Гнусный червяк! Заполз куда-нибудь и схоронился. – Лукас опустошил бокал. – Я должен встревожиться?

– Мы просто подумали, что тебе следует об этом знать. – Джек поглядел на свой бокал. – Позволь мне как бывшему солдату, дать тебе совет. Нельзя недооценивать противника. Баттершем, возможно, труслив, но это не означает, что от этого он становится менее

опасным.

– Хм. – Опустив бокал, Лукас вгляделся в темнеющий лес. – Я принял кое-какие меры, Джек. С вечера до рассвета усадьбу усиленно охраняют. И хотя у меня нет твоего военного опыта, уверяю тебя: если Баттершем осмелится сюда сунуться, я уничтожу его.

– Сомневаюсь, что он настолько глуп, чтобы просто так напасть. – Джек выпустил колечко дыма. – Баттершем однажды нанял целую банду, чтобы выполнить грязную работу. Что ему помешает сделать это во второй раз?

– Я все время настороже.

– Тогда довольно слов. Налей мне еще. У меня в горле пересохло.

– Наливай сам. – Лукас сунул бутылку другу. – Я лучше пойду предупрежу экономку и кухарку, что ты останешься ночевать.

– Когда будешь возвращаться, прихвати с собой портвейн. По виду бочонков в погребе можно сказать, что твой дядя припрятал там коллекцию выдержанных вин.

В ответ Лукас шутливо отсалютовал.

– Может, там найдется и парочка лондонских шлюх? – добавил Джек, стряхнув пепел с сигары.

– Тебя интересует еще что-нибудь, кроме выпивки и женщин? – спросил Лукас.

– Кто бы говорил! – съязвил друг. – А ты что предлагаешь?

Лукас немного подумал.

– Попытайся насладиться красками заката и пением ночных птичек.

– У меня другая мысль. Принеси еще и бренди, – попросил Джек. – Мне нужно поддержать себя чем-нибудь покрепче, чем вином, чтобы не убояться твоей святости.

Лукас ушел, оставив друга созерцать парк.

Тяжело вздохнув, Джек уселся в дальнем конце каменной балюстрады. Вылив остатки бутылки в свой бокал, прислонился спиной к стене. Легкие фиолетовые тени, предвестники сумерек, потекли по светлым известняковым плитам. Словно прощаясь с уходящим солнцем, небо вдруг озарилось и заиграло всеми красками.

Он зажег следующую сигарку и тут услышал звонкое стакатто каблучков по гранитным ступеням.

– Как ты осмелился появиться здесь? – В игре розового и розовато-лилового предзакатного света лицо Алессандры показалось резким и угловатым, когда она оглянулась через плечо. – Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою жизнь в Англии.

К ней медленными шагами приблизилась мужская фигура.

Марко. Тот итальянец из Милана.

– Наоборот, bella . –Гираделли подступил ближе и заговорил тише. Шелест ивы заглушил его слова.

Алессандра отшатнулась. Волосы упали налицо и скрыли его.

– Не злись на меня, Алесса.

Когда Гираделли коснулся ее плеча, до Джека снова донеслись обрывки их разговора.

– Я лишь пытаюсь сделать то, что пойдет на пользу тебе и ребенку, – сказал граф.

– Я понимаю. – Всегда холодная и выдержанная маркиза говорила таким тоном, что, казалось, сейчас расплачется. – О, Марко, умоляю тебя, пожалуйста, не дави на меня и не требуй ответа в такой момент.

– Хорошо. Но не откладывай надолго.