Сократ
Шрифт:
– Перестань. Я не спешу помирать, чтоб мне ставили памятники.
– Сохраните, боги! Это я из почтительности...
– Ну, довольно лести. Что хочешь за нее?
– Сохраните, боги! Я пришел не просить. Я принес тебе нечто более ценное, чем то, что можно оплатить серебром.
– На кого доносишь?
– Сохраните, боги! Доносительство презираю, но могу ли я, честный гражданин, сидеть сложа руки, когда... даже язык не поворачивается! До чего же ужасно, что о тебе говорят, будто ты плохо
– И ты посмел ко мне с этим?.. Вон!
– рявкнул Критий.
– Не торопись, благородный господин. Дело серьезное. И опасное. Люди уже повторяют... Уже и на стенах появились позорящие тебя надписи: "Пастух ли тот, кто уменьшает стадо? Правитель ли Критий, который истребляет сограждан? Критий не умеет править - Алкивиад умеет! Пускай вернется!"
– Думаешь, я не знаю, сколько у меня врагов? Но меня заинтересовало сравнение с пастухом. Какой дурак это выдумал?
Анофелес выжидающе промолчал.
Критий вынул из шкафчика кошелек, бросил на стол. Зазвенело серебро.
За одну минуту семикратно изменилось выражение лица Анофелеса:
– Дурак, сказал ты? О нет, господин. Нет. Сама Дельфийская пифия объявила этого человека мудрейшим...
– Что?! Так это мой...
Критий побагровел. Значит, мало ему было обозвать меня свиньей? Так я не правитель? Готовит почву для возвращения Алкивиада? Своего любимчика?
– Болтливый болван, - небрежно бросил Критий и, не прибавив ни слова, швырнул кошелек Анофелесу.
7
Скиф в полном вооружении соскочил с коня и трижды грубо ударил в калитку коротким мечом. Сократ завтракал, Мирто поливала цветы.
Услышав стук, Сократ крикнул:
– Какой невежа рвется к нам?!
Скиф вошел:
– Тебе надлежит немедленно в моем сопровождении явиться в булевтерий к Первому из Тридцати, Критию.
– Хо-хо!
– рассмеялся Сократ.
– В сопровождении такого великолепного воина с мечом! Какая честь!
– Он спокойно продолжал уплетать лепешку с медом, запивая козьим молоком.
– А скажи-ка, приятель, меня ожидает одна только его просвещенная голова или там будет много таких голов?
– Он ожидает тебя вместе с Хармидом.
– Отлично, сынок. Оба они мои ученики, и, когда я по их предписанию явлюсь к ним, они окажутся в достойной компании.
– Не ходи!
– вскричала Ксантиппа.
– В твоем предложении, Ксантиппа, что-то есть...
– Приказ Первого гласит...
– начал было скиф, но Сократ, словно его тут и нету, продолжал:
– Ты права, мне не подобает идти пешком: Критию следовало бы прислать за мной носилки. Но он всегда был немножко невоспитан. Прощу его и пойду.
– Все Афины увидят...
– Рыдания перехватили горло Ксантиппы.
– Увидят мою славу, - договорил за нее Сократ.
Критий
Критий сидел в кресле на возвышении - Сократу он указал на низенькое сиденье напротив себя.
Сократ, не ожидая, когда с ним заговорят, смерил взглядом разницу в высоте сидений:
– О высокопосаженный Критий, вот я пришел по твоему приглашению в это уютное помещение. Что у тебя новенького?
Критий протянул ему лист папируса. На нем был написан закон, запрещавший Сократу обучать искусству риторики в гимнасиях, у портика и в других публичных местах.
– Тебе это известно?
– А как же! То же самое вывешено и внизу, чтоб каждый мог прочитать, и в обоих текстах одна и та же грамматическая ошибка. Вот здесь, видишь? Тут надо писать омикрон, а не омегу.
Критий яростно дернул бровью.
– Не задерживай меня! Мне некогда. Стало быть, тебе известен закон?
– Да. Только не понимаю, при чем тут я?
Критий бросил на него гневный взгляд.
– Не прикидывайся дураком, великий философ!
– Ну, если ты прикидываешься деспотом, великий услужающий...
– Что? Кто услужающий - я?
– обиделся было Критий, но поспешил обойти щекотливое место и резко заговорил: - Нам известно, что ты общаешься с молодежью и обучаешь ее искусству риторики!
Сократ встал и как бы нечаянно подошел к проему в стене, чтоб его слышали и на улице:
– Восхищаюсь твоим всеведением. Ты меня поражаешь. Когда ты ходил у меня в учениках - всеведением не отличался. Видимо, источник его - тайный; на возвышенных местах нередко бывает много тайного. Ведь и Олимп окутан облаками, чтоб даже Гелиос не видел, что там творится. Но к делу. Ты сказал, тебе некогда, и я думаю, у тебя действительно мало времени...
– Что ты имеешь в виду?
– Понимай как хочешь. Так вот, насчет обучения. Ты ошибаешься.
– Нет. Мы знаем - ты обучаешь. Я сам знаком с твоей тэхнэ маевтике и с тем, сколько коварства за ней скрывается.
– Ах да, прекрасная философия, помогающая человеку родить мысль. Но, насколько я понимаю, вам тут не нравится мысль, что афинский народ может рождать мысли...
Снаружи раздался взрыв хохота.
– Сядь сюда!
– повелительно крикнул Критий, указав на сиденье, и задернул тяжелый занавес в проеме. Затем он раскрыл ладонь перед носом Сократа и сжал ее в кулак.
– Раз уж ты так любишь порождать в людях мысли, скажу тебе, какую мысль ты породил во мне, в правителе, понял, повивальная бабка?! Я издаю новый приказ: Сократу запрещается вообще разговаривать с молодежью!