Сокровища Валькирии. Звездные раны
Шрифт:
— У тебя их две было — какую?
— Лаксану… В девятом веке я привез ее на корабле из Византии, пленил там юную монашку…
Шейх несколько секунд смотрел на Олега, после чего ткнул водителя в спину:
— Гони, брат, в Кащенко! Да поспеши, а то не довезем.
Зимогор открыл дверь, выставил ногу.
— Ладно, это так, к слову. Ты сказал князь, — я вспомнил…
— Тебя по башке отоварили, вот и аномалия открылась! — внушительно сказал Конырев. — Это пройдет! Понимаешь? Не вздумай шефу своему брякнуть!.. Встряхнись, Зимогор!
— Уже встряхнулся…
— Вечером
Шейх когда-то занимался йогой…
— На метро езжу, — сказал Олег. — Люблю подземку…
— Пора жить под солнцем, — Конырев уткнул палец в охранника. — Сейчас поедешь на Тушинский рынок, купишь «девятку». На станции установишь сигнализацию — у него гаража нет, и поставишь во дворе, где сегодня ночевали. Ключи и документы свезешь ему сюда.
— Сегодня подарков не принимаю! — пробурчал Зимогор. — Пожертвуй на церковь.
— В подарок я тебе «мерса» бы подогнал… Сейчас очень тебе важно будет чувствовать себя вольным и независимым. Я тебе даю подпорку. Машина, она ведь как лошадь, делает мужчину подвижным, боевым и свободным.
Когда сидели ночью в квартире, он был совершенно иной — большой, самоуверенный, словно Бога за бороду ухватил.
— Ты меня заинтриговал этой Манораей, — вдруг добавил он. — На кой ляд вашему заказчику бурить там скважину? Деньги в Министерстве обороны лишние?
— Сейчас об этом не спрашивают. Плати и получай товар.
— Ладно, сегодня и это выясню! — пообещал Шейх и уехал.
Кабинет у Ивана Крутого оставался прежний, со времен его царствования, и со всеми приемными, комнатами отдыха и подсобками мог бы вместить банк средней руки, но хозяин еще держался на плаву и никак не хотел сдавать в наем своих палат, надеясь что государство вернет былую мощь и снова потребуется специальное геологоуправление.
Аквилонов своих в обиду никому не давал и, бывало, строптивых местных начальников наказывал незаслуженно жестоко. Но почему-то выслушав отчет по командировке, для начала сухой и официальный, не возмутился произволом горно-алтайских князьков — стал всего лишь озабоченным и слегка рассеянным.
— Вот, почитай, что Ангелы пишут, — Иван Крутой подал бумаги. — Черт-те что творится, уму непостижимо.
В рекомендациях, выданных особистом, говорилось, что разведки Соединенных Штатов, Англии, Германии, Израиля, Пакистана, Саудовской Аравии и даже Чечни всерьез заинтересованы районом Горного Алтая под названием Манорайская впадина и планируют выведение на орбиту специального спутника, который бы постоянно висел над этой территорией. А прикрывались тем, что якобы у России здесь расположена не учтенная международными договорами база стратегических ядерных ракет и полк бомбардировщиков новейшего образца. Далее Ангел рекомендовал все работы в Манорайской впадине проводить с соблюдением режима секретности, по дополнительной смете предъявить заказчику осуществление камуфляжных мероприятий над районом, выделение установки радиолокационных помех и охрану территории силами МВД. А так же во время проведения работ исключить
— Нет, ты подумай, мы должны, как партизаны, прятаться на собственной земле? — тоскливо проговорил Иван Крутой. — Просто уже сердце не выдерживает, как нас опустили…
Он что-то недоговаривал, поскольку ввести в такое состояние Аквилонова подобными рекомендациями было не просто. Сразу же сообразив, что такое рынок, он развил бурную предпринимательскую деятельность и в своих многочисленных помещениях, разбросанных по Москве, где раньше были конторы партий, лаборатории и камералки, начал открывать магазины, салоны и выставки-продажи изделий из полудрагоценных камней. И вот когда открыл ювелирный магазин и элитный салон модной одежды, ему забила стрелку какая-то братва, о чем Ангел вовремя и сообщил.
— Братва?! — заорал семидесятилетний Иван Грозный, доставая из сейфа маузер. — Какая такая братва?! Бывшие зеки, что ли? Это те, которые у меня канавы кайлили в Карелии и на Амуре? Это те, которые воду кепками черпали из шурфов?
И поехал на встречу вдвоем со своим водителем. Через пару часов вернулся, разрядил маузер и вызвал главбуха.
— Если к тебе придут люди и принесут деньги — прими и оприходуй. Что и откуда — не спрашивай, найди сам, как провести по документам. Только налоговой не показывай, ну их на хрен, дармоедов. Пусть братву облагают.
Сейчас он и не унывал особенно, и не испытывал привычного задора, будто бы укатали сивку крутые горки.
— У меня тоже есть свои соображения по Манорайской котловине, — проговорил Зимогор, возвращая бумаги. — И очень серьезные.
— Да, кстати, — спохватился Аквилонов. — Как самочувствие? Топограф такое тут рассказывал… Порешал вопрос с местной властью?
— Порешал, — ушел от лишних разговоров Олег.
— Выкладывай свои соображения!
— Исполнение этого заказа сопряжено с непреодолимыми обстоятельствами, — издалека и мягко начал Зимогор. — Иван Васильевич, мы хлестанемся мордой в грязь и больше не встанем. Есть все предпосылки.
Аквилонов согнул шею, набычился, заговорил тихим басом, ничего хорошего не предвещающим:
— Вы что, сговорились все? Хлестанемся, уделаемся!.. Репер забил?
— Забил… И хотел бы знать, Иван Васильевич, с какой целью заказчику потребовалась эта золотая скважина?
Аквилонов хмыкнул, оглядел главного геолога.
— Вроде бы раньше ты был умнее. И дурацких вопросов не задавал.
— Глупею.
Он остановился возле огромной геологической карты СССР, нашел Горный Алтай, сказал недовольно.
— Сам не знаю… Опорная скважина… Тебе-то зачем лишняя головная боль? Меньше знаешь — крепче спишь. Срочно готовь геологическое обоснование и вперед. Срок до семнадцати часов, напряги свой отдел.
— Обоснование давно готово, — запротестовал он. — Вы же его подписали!..
— Еще одно делай!
— Ничего не понимаю! Иван Васильевич!..
— Сейчас поймешь! — ткнул в карту. — Вся геология здесь — чистая липа.
— Работать в Манорайской впадине нам не дадут! — нажал Зимогор. — Вы можете меня выслушать? Я убежден!..