Сокрушенная тобой
Шрифт:
Я все равно закричала. Так громко, как только могла. Боролась. Мои руки напряглись, пытаясь справиться с неподвижными цепями. Он был слишком силен, а я — как связанная тряпичная кукла, жалкая и слабая. Не в силах освободиться. Не в силах сделать больше, чем заставить его еще больше возбудиться от борьбы.
Я чувствовала, как его член набухает и подрагивает, когда он терся о мою задницу. Его бедра прижимали меня между ног, как стволы деревьев.
— О, Господи, да, ты лучше, чем обещала Алекса. Настоящий боец. —
Я вскрикнула от боли, когда его зубы впились в мою кожу, и мое тело напряглось.
— Ты знаешь, что я трахал твоего парня в этой же кровати. Он тоже кричал. — Я захлебнулась желчью, поднявшейся в горле, и уткнулась лицом в подушку. — Он дрался, как ты, по крайней мере, первые несколько месяцев. А потом… потом, думаю, ему это понравилось. Особенно ему нравилось, когда я опускался на него. Конечно, это было после того, как он позаботился обо мне.
Нет. Рем. Нет. Вот почему. О, Боже.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя, Рем.
— Ты тоже перестанешь бороться со мной. И тогда нам придется попробовать новые… вещи. — Он лизал мое ухо, его дыхание было тяжелым, словно из-за его веса ему было трудно дышать.
От громкого треска мы оба дернулись, но мне некуда было деваться, и я не видела причины, но слышала ее.
— Отвали от нее. — В голосе Рема было столько ярости, что его едва можно было различить.
Тяжесть спала.
— Кто, черт возьми… Господи, ты же мой мальчик. Посмотри на себя, совсем взрослый.
— Да, а ты — дядя Бен, ублюдок, который на этот раз умрет, умоляя меня о пощаде.
Восторг и страх обрушились на меня, как парад фейерверков. Это было облегчение от того, что он здесь, а затем ужас от того, что если он здесь, то, возможно, он тоже в плену.
— Ключ. В ящике тумбочки. Расстегни ее цепи. — Я не могла его видеть, но яд в его голосе заставил бы любого сделать то, что он сказал, даже если бы у него не было никакого оружия. — Сейчас же! — Я услышала, как захлопнулась дверь.
Режущий металл упал с моих лодыжек, затем с запястий, и первое, что я сделала, — свернулась в клубок, прижав колени к груди и обхватив их руками. Это было защитное и инстинктивное чувство, как будто моему телу нужно было почувствовать себя самим собой после двухдневной разлуки.
— Кэт. Тебе нужно встать. — Я закрыла глаза, позволяя его голосу струиться по мне, как прохладной воде. — Кэт. Сделай это сейчас, детка. Иди в ванную и закрой дверь, — приказал Рем.
Тишина.
Никто не двигался.
Тогда я распрямилась, подняла голову и стала искать его в комнате.
Тишину нарушил придушенный всхлип, вырвавшийся из моего горла. Он стоял, не держа в руке ничего, кроме ножа, и в его налитых кровью глазах была смертельная тьма. И это было ужасающе. Он был страшен
В его глазах не было ничего, кроме холода, ледяной холод исходил от каждой части его тела, когда он медленно сканировал меня. Его руки словно пробежались по моей коже, и от его холодного взгляда по коже побежали мурашки.
— Иди в ванную и не выходи, пока я не скажу.
Я кивнула, соскользнула с кровати и медленно отступила от Бена — по крайней мере, так его все называли, и я подозревала, что в этом месте никто не использует свои настоящие имена.
Глаза Рема были устремлены на пятидесятилетний голый кусок дерьма. В его глазах читалась ненависть к Бену. Она была всепоглощающей. Побуждающей. Словно прорвало плотину, и вся боль, которую он испытал от рук этого человека, открылась в его глазах.
Ненависть. Чистая ненависть, настолько глубокая, что она могла идти только в одну сторону.
Я стояла в дверях, боясь оставить Рема, боясь закрыть дверь и заставить его исчезнуть.
Он даже не взглянул на меня, когда сказал:
— Открой все краны.
Его каменно-холодный голос все еще порхал по моей коже, словно крылья бабочки.
— Рем. — Его глаза по-прежнему были прикованы к Бену. — Я люблю тебя. Что бы ни случилось.
Я заметила легкую непринужденность в его поведении, которую никто бы не заметил, кроме меня. Я могла. И я точно знала, что он собирается сделать с Беном, и это не имело значения. Ему нужно было это знать. Бен заслуживал наказания за то, что он сделал с Ремом и многими другими за эти годы.
— Ты любишь эту шлюху? — Бен рассмеялся, но это был неловкий звук с легкой дрожью. Он боялся Рема. Как и должен был. — Это все, кто он есть. Шлюха. И ему это нравилось. Он выкрикивал мое имя, когда…
— Закрой эту чертову дверь, Кэт, — крикнул Рем.
Я захлопнула ее и включила краны на полную мощность. Я села на пол как можно дальше от двери.
— Я разорву тебя на части, маленький ублюдок.
— И я позволю тебе попытаться. Но знай, что ты умрешь за то, что сделал со мной и с Кэт. — Голос Рема был ровным и медленным, каждое слово произносилось с явной угрозой.
Когда начались крики, я зажала уши руками.
Глава 25
Прошло немало времени, прежде чем крики Бена превратились в умоляющие стоны, и наконец наступила тишина. Не двигаясь, я свернулась калачиком, положив голову между ног и обхватив себя руками.
Я чувствовала его руки на своих руках, его запах окружал меня, успокаивая, когда я вдыхала его. А потом он оказался вокруг меня.