Соль под кожей. Том третий
Шрифт:
— Мяса хочу, Шутов. Большой кусок сочного мяса с кровью. А на десерт — то, что ты сказал.
Избавлюсь от «ТехноФинанс» — и буду абсолютно полностью счастлива и свободна.
Глава сорок четвертая: Лори
Мы приземляемся в аэропорту посреди ночи.
Димка налегке, со спортивной сумкой через плечо — понятия не имею, что он взял, но кажется, что только плавки, сменное белье и ровно то, что на нем. В противовес двум моим здоровенным чемоданам. В одном
Шутов забирает наши вещи и смеется, что хотя бы в чем-то я типичная женщина.
Пока ждем машину, набирает по видеосвязи нашу котоняню.
Мы оба попеременно лезем в кадр, чтобы помахать нашим близняшкам руками и «почесать за ухом» парой типичных нежностей. Мне даже кажется, что эти ушастые малышки уже начали различать наши голоса и вполне определенным образом на них реагировать: Хельга поднимает нос на Димкин голос, Локи вздергивает уши в ответ на мой.
— В следующий раз полетят с нами, — говорит Дима, когда заканчиваем сеанс и устраиваемся в подъехавшее за нами авто. Забрасывает руку мне на плечо, укладывает себе на грудь.
Я прикрываю глаза, расслабляюсь.
В который раз пытаюсь набраться смелости и рассказать ему о разговоре с Авдеевым. Но снова притормаживаю, на этот раз — даже почти открыв рот.
Шутов не говорит о Стасе. Не упоминает о ней даже вскользь. Он как будто вынес свою дочь за скобки и держит там. Слишком старается сделать вид, что эта часть жизни не существует. А я слишком хорошо его знаю, чтобы не понимать — он всегда так делает, когда ему адски больно. Как будто боится, что его болью случайно зацепит меня. Или вполне справедливо думает, что если даст слабину — я постараюсь вмешаться, пользуясь тем, что Авдеев ко мне расположен.
Я не рассказываю о нашем с Вадимом разговоре не потому, что боюсь напороться на порцию гнева за попытку играть у него за спиной. Или за то, что попыталась выторговать хотя бы какие-то условия, на которых он может видеться с дочерью, хотя мы ни разу их не обсуждали. И у него, в конце концов, могут быть собственное видение на всю эту ситуацию.
Я держу рот на замке, потому что у меня почти нет веры в то, что Вадим передумает. Вселять в Димку надежду, держа в уме ее почти полную невозможность, у меня просто не хватит сил. Я слишком сильно люблю свою бешеную зверюгу, чтобы так негуманно ковырять его бедное израненное сердце.
Из машины мы пересаживаемся в катер и через пятнадцать минут высаживаемся на острове. На улице еще темно, хотя на горизонте уже загорается ярко-апельсиновая полоска рассвета.
— Блин, Димка… — Я обвожу взглядом ту часть пляжа, которая полностью скрыта за деревянным навесом.
Он подходит сзади обнимает меня за талию и по привычке упирается подбородком мне в макушку.
— Подумал, что, если я со своей сгорающей даже от слова «солнце» женой вдруг захочу заняться пляжным волейболом или сексом, для этого должно быть достаточно свободного пространства.
— Я вышла замуж за волшебника, — накрываю его ладони своими, перекрещивая пальцы, кольцо к кольцу.
—
— Вот же придурок!
Поверить не могу, что когда мы были здесь в прошлый раз, все было слишком по-другому. Даже когда мне казалось, что он смотрит на меня не только как на свой самый лучший и долгоиграющий проект.
После перелета мы так устали, что спим до обеда. Буквально. Я даже не помню, когда в моей жизни было такое, что «утро» начиналось после полудня. Но даже выразительно урчащие животы не так чтобы сильно подстегивают нас выбираться из постели. Хочется просто обниматься и слушать прибой.
Первым из постели все-таки выбирается Димка.
Бодро носится по дому — из душа на кухню, откуда приносит поднос с завтраком. Мы так крепко спали, что абсолютно прошляпили приезд обслуживания. Хотя, скорее всего, без задних ног спала только я.
Пьем кофе, начисто вылизываем тарелки, валяемся в кровати.
Димка ищет в планшете места на материке, куда можно съездить вечером. Но мне, если честно, вполне достаточно этого острова и четырех днем с мужем. Даже если мы будем валяться друг с другом вот как сейчас.
Но ближе к четырем все-таки решаемся выбраться на пляж.
Пока я пытаюсь изображать бармена и мешаю нам какую-то очень альтернативную версию апероля, появляется Шутов. Я останавливаю взгляд на его ногах. На крепких мускулистых щиколотках, на выразительных икрах, немного вытянутых коленях, мощных квадрицепсах. Выше и выше, задаваясь только одним вопросом — когда же, наконец, закончатся эти бесконечные ноги?! А заканчиваются они короткими шортами-плавками, настолько крохотными, что мой любимый придурок в одежде снова выглядит так же пошло и отвязно, как и без нее.
— Блин, Шутов, нет! — Я немного краснею, смущаясь какого-то совсем уж лишенного логики приступа ревности. — А нормальные плавательные шорты у тебя есть?
— Ну вот, они на мне. — Примерно секунду он кажется растерянным, разглядывая себя с ног до головы. Потом его лицо проясняется. — Лори, это только наш пляж. Здесь больше никого нет. Так что все эти спецэффекты, жена, исключительно для тебя.
И делает такую плавную «волну телом», что мои собственные купальные трусики моментально становятся мокрыми.
— Где ты нахватался этой пошлости? — Нервно сую в рот соломинку и втягиваю сразу половину коктейля. — Давай еще раз, а то плохо рассмотрела.
Димка подбирается ближе, упирает ладони в столешницу по обе стороны от моих бедер.
Мягко вдавливает бедра в мой живот.
Делает еще одно плавное движение, заставляя меня жмуриться от ощущения его твердости и длины. Моментально вытягиваюсь на носочки, закидываю руку ему на талию и глажу крепкую мускулистую спину. Мне нравится смотреть, как в ответ на мои прикосновения, его глаза всегда становятся очень черными, дьявольски притягательными. Они буквально намагничивают все кровяные тельца в моем теле, заставляя хотеть еще более плотного контакта.