Соль под кожей. Том третий
Шрифт:
Я открываю свой электронный почтовый ящик, нахожу ответ на свое письмо. Получила его еще вчера, бегло прочитала в аэропорту, когда мы проходили регистрацию на посадку. Сначала даже глазам своим не поверила, когда прочитала.
— Вот, — вручаю ноутбук Шутову.
Он быстро читает.
Лыбится.
— Норвежцы отличные ребята, Лори. Зануды правда, страшные, и ты заебешься ковыряться в их бюрократии, но с ними всегда приятно иметь дело.
— Я просто отправила резюме, — я прикрываю рот ладонью, не в силах сдержать триумфальную улыбку, — понятное дело, что претендовала не на роль стажера, но… Шутов…
— Они
Я распластываюсь на нем как медуза.
— Ага, — выдыхаю ему в шею. — Зарплату еще. С плюс одним ноликом против той, что была в «ТехноФинанс». Чудовищно много ответственной работы.
— Все как ты любишь.
— Их главный офис в Осло. — Говорю — и, наконец, выдыхаю. Ну вот, сказала.
— Это всего лишь три часа на самолете, обезьянка.
Я поднимаю голову, до сих пор боясь верить своим ушам.
Не ворчит? Не пытается найти миллион причин почему его не устраивает такое мое «карьерное самовыражение».
У Димки совершенно спокойное лицо. И руки, которыми он оборачивает мою талию, не дрожат от злости. Хотя, справедливости ради, я не видела его злым уже очень давно. Кажется, в последний раз это было еще в той жизни, где мы еще не умели откровенно разговаривать друг с другом обо всем.
— Ты можешь выторговать себе сокращенный день в пятницу, — включает свой рациональный мозг мой самый лучший в мире муж, — прилетать ко мне вечером, мы будем проводить вместе все выходные вместе, а со вторника по четверг я буду тусить с тобой во фьёрдах. Я вполне мобильная единица, Лори, мне по фигу откуда своих лентяев в офисе дрючить — хоть отсюда, хоть оттуда. И вообще-то…
Он берет паузу, немного морщит нос.
— Я собирался перевозить офис в Берн еще в начале года. Под крыло к «Алексу Бёрги». До того, как… — Он ведет глазами, чтобы не озвучивать вслух времена, когда мы оба были уверены, что «нас» быть не может, и даже пытались свыкнуться с такой жизнью.
— И на самолете это…?
— Меньше двух часов, — подмигивает Димка, как бы между прочим спуская руки с моей талии на ягодицы. — Тут, бля, до офиса в час пик примерно столько же ехать! А моя умница жена целую проблему раздула! Пиши своим викингам, что согласна, пока они себе все бороды не сгрызли, что можешь сорваться с крючка. Контракт скинешь мне — юристы посмотрят. Ладно? Просто для страховки.
И снова звонко шлепает меня по заднице, как делает всегда, когда хочет ненавязчиво поставить точку в закрытом вопросе.
— Боже, Шутов, я тебя обожаю! — Набрасываюсь на него с поцелуями, визгами и счастливым смехом.
Глава сорок пятая: Лори
Собрание акционеров закончилось полчаса назад, но я все равно сижу в огромном и уже абсолютно пустом зале, разглядывая вид из окна на залитый солнцем город. Погода, как говорится, шепчет. Как будто пытается приободрить меня в этот все равно непростой день.
Оба мои предложения — и по увольнению, и насчет кандидатуры на роль преемника, приняли. Оба вопроса обсуждали бурно и довольно жестко. Сначала из меня пытались вытрясти причину такого скоропалительного решения, потом начали пытаться «задобрить» корпоративными бонусами и даже повышением оклада, но я стояла намертво.
В конце концов, все получилось так, как я планировала.
После собрания кто-то из сотрудников подошел ко мне чтобы выразить сожаление, кто-то посмотрел, как на промахнувшегося Акелу. А я вообще ни на кого не смотрела: взяла ручку, бумагу и старательным, хоть и не очень красивым почерком, написала заявление об увольнении. Оно и сейчас лежит передо мной, пока я наслаждаюсь возможностью получить еще немного панорамы из этих окон. Она, определенно, одна из лучших в городе.
Я не буду врать самой себе, что уход из «ТехноФинанс» для меня совсем ничего не значит.
Я работала здесь два года, я многому научилась — чему-то намеренно, чему-то — вынужденно. Именно здесь я окончательно закалила свой внутренний стержень, познала тонкости офисных интриг и научилась выживать. После такой «школы молодого бойца» мне теперь даже ведро с пираньями не грозит.
Но скучать за всем этим я точно не буду.
Оглядываюсь на звук открывшейся двери и мысленно морщусь, когда вижу вразвалку «вкатившегося» внутрь Завольского. Кажется, он с каждым днем становится все жирнее. И не подавит же, тварь, заглатывая очередной кусок мяса. Но, возможно, однажды он все-таки потеряет бдительность и обожрется до смерти? Вдруг понимаю, что по большому счету мне все равно, что с ним будет дальше. Счастливая сытая жизнь? С той бомбой замедленного действия, которую я ему подложила и детонатором, который сегодня передам Авдееву, жирной твари это точно не обломится. Вадим, конечно, не будет жестить. Скорее всего, даже будет придерживаться рамок законности, но для Завольского любое противостояние с заведомо слабой позиции — уже проигрыш.
— Валерия Дмитриевна. — Он идет ко мне через весь кабинет, осматривает пустой зал и особенно пристально — меня, все еще сидящую во главе стола. — Признаться, вы нас всех сегодня очень удивили.
— Давайте называть вещи своими именами, Завольский — мое решение избавит тебя от необходимости горстями жрать лекарство от изжоги.
Маски сброшены, я уже его переиграла. Нет необходимости «выкать» и выдерживать субординацию. А самое главное — я все равно его переиграла. Завольский может сколько угодно утешать себя тем, что держит главный кубок, но к нему в руки он попал не в честной борьбе, а потому что я его уже держала и мне не очень хотелось продолжать. Для жирной мрази такое себе «послевкусие» победы.
Он садится на один из стульев, на заметном расстоянии от меня. Я выразительно над этим посмеиваюсь. Боится, что напоследок проткну его ручкой?
— И для чего же все это было? — пытается докопаться Завольский. — Столько стараний — и ради чего?
— Просто потому что хотела и смогла, — безразлично пожимаю плечами. — Потому что ты теперь будешь сидеть в своем жутко дорогом, сделанном на заказ кресле, и каждую минуту чувствовать, что получил его из моих рук. А я сделала это на отъебись. По любой из причин, о которых ты можешь даже не догадываться.