Солдаты
Шрифт:
достоянием всех бойцов, отделений, рот и полков. С этой целью и был проведен
слет Героев Советского Союза и бывалых воинов дивизии.
Небольшой зал помещичьей усадьбы с наскоро сооруженной сценой
наполнился до отказа солдатами, сержантами и офицерами. С переднего края
бойцов сняли ночью, и на совещание они пришли с оружием, многие в касках.
Под светом электрических ламп вспыхивала сталь винтовок, автоматов, ручных
пулеметов, боевые ордена и медали. За
покоились набитые нехитрым солдатским добром вещевые мешки. Бойцы,
загорелые, обветренные, с любопытством оглядывали друг друга в этой
непривычной для них обстановке. Кашляли осторожно, прикрываясь пилотками. В
руках каждый держал блокнот с золотым тиснением: "Участнику 1-го слета
Героев Советского Союза и бывалых воинов". Над этим потрудились работники
типографии армейской газеты.
Участников слета приветствовал начальник политотдела. Он пришел сюда,
все еще не избавившись от тяжелого впечатления, вызванного последним
событием -- избиением некоторыми румынами из роты Штенберга мадьярского
населении. Демину показалось, что он только в эти дни по-настоящему глубоко
понял, насколько трудна и запутанна обстановка, в которой приходилось ему и
офицерам политотдела работать. Он хорошо видел, что сейчас не только он,
начальник политотдела соединения, становился полпредом своего великого
государства, но и каждый солдат его дивизии. Полковник понял это особенно
тогда, когда заметил то острое, неудержимое внимание, которое вызывали к
себе наши бойцы у солдат румынской армии и местного населения.
"Да, да, совершается историческое, грандиозное!" -- думал он, глядя на
бойцов, сдержанно гудевших в зале, тех самых бойцов, которых всей душой
любил и раньше, а теперь, кажется, готов был поклониться в ноги каждому.
Вместе с этим горячим чувством жило и другое, что беспокоило его. Он без
труда разгадал это другое. Оно рождено тем, что начподив в душе считал себя
не вполне подготовленным к новой обстановке. Раньше было все просто и
привычно: с одной стороны -- твоя дивизия, советские люди; на
противоположной стороне -- враг, и только враг, к которому нужно воспитывать
лишь ненависть. Теперь же один из вчерашних твоих врагов стал твоим
союзником и идет рядом с тобой, в одной боевой цепи. И это было бы только
хорошо и несложно, если б в румынской армии не происходило тех глубоких
процессов дифференциации, которые так хорошо видел Демин и которые были
результатом того, что в Румынию пришла Советская Армия.
Полковник посмотрел в зал, и ему стало вдруг легко и свободно. Он
привык при затруднительных
гдe так часто находил ответ на мучивший его вопрос.
Начподив стоял за длинным столом, накрытым красной материей, лаская
солдат своим добрым и умным взглядом. Ему долго аплодировали. Он несколько
раз поднимал левую руку, чтобы остановить бойцов, потом громко зааплодировал
сам, приветствуя гвардейцев. Генерал Сизов, сидевший рядом с полковником,
офицеры штаба, политотдела, редактор газеты поднялись разом и громко
захлопали в ладоши. Перед комдивом лежало несколько исписанных карандашом
листов -- он приготовился к докладу. От разведчиков за столом сидел Шахаев.
– - Товарищи гвардейцы!
– - начал Демин, дождавшись, когда зал утих. --
Многие тысячи километров прошли мы вместе с вами. И нам следовало бы давно
собраться вот так. Теперь, когда мы попали в необычные условия, этот слет
стал необходимым как воздух. Мы должны будем здесь потолковать с вами о том,
как лучше вести войну в горах, как лучше, с малой кровью, бить врага. Мы не
имеем права терять дорогих нам людей, пришедших сюда от священных стен
Сталинграда, оставив за собой ее, дорогую Родину!..
– - Демин на минуту
замолчал, и вдруг лицо его сделалось усталым и беспокойным.
– - Нельзя нам
терять своих товарищей, -- повторил он глухо, тяжело вздохнув. Обыкновенное,
отцовское, человеческое чувство отразилось на его лицо.
– - Там, на Родине,
ждут вас матери, жены, невесты. Давайте же будем воевать умно, с головой.
Здесь, в горах, это особенно необходимо. За нашей спиной много побед. Но мы
совершим преступление, непоправимую глупость, если решим, что уже всего
достигли, если не учтем изменившейся обстановки.
– - Говоря это, начальник
политотдела почему-то все время глядел на лейтенанта Марченко, сидевшего
рядом с Забаровым в первом ряду. Лейтенант краснел, брови его озабоченно
шевелились, каштановые глаза темнели. Начальник политотдела продолжал:
– - Вы -- ветераны, золотой фонд нашей гвардейской дивизии, ее ядро; вы
прошли со своей, -- он тепло улыбнулся, -- славной
Непромокаемо-Непросыхаемой весь ее тяжелый путь. У вас накопился богатый
боевой опыт. Вы постоянно в непосредственной близости к врагу. И не
удивительно, если мы, ваши начальники, хотим поучиться у вас, посоветоваться
с вами, как лучше воевать. И собрали вас затем, чтобы вы здесь выступили со
своими мыслями и соображениями по поводу горной войны. Думаю, что мы не