Солдаты
Шрифт:
численности, -- посматривая на новую звездочку на погоне Гунько, говорил
Марченко. -- Запугаешь своих артиллеристов, а у тебя ведь много молодых
бойцов.
– - Ты это серьезно?
– - не вытерпел Гунько.
– - Конечно, серьезно.
– - Ну, тогда мне грустно...
– - Не смейся.
– - А я и не смеюсь. Повторяю -- мне грустно. Грустно потому, что такие
слова я слышу от лейтенанта Марченко -- опытного, прославленного
разведчика... Да мне с моими
придется лицом к лицу встретиться с врагом, вступить с ним в кровопролитный
бой!..
– - Ну вот, пошел: "кровопролитный", "сражение", "лицом к лицу"!..
Нельзя ли поспокойнее и проще?
– - Хорошо, буду попроще... Да, вступить в бой! Так пусть же знают они
этого врага, пусть знают и то, что бой с ним будет тяжелый, и готовят себя к
этому. Что касается превосходства немцев, то не тебе, разведчику, говорить о
нем.
– - Я же сказал, что у солдат может составиться неправильное,
преувеличенное представление о противнике,-- заметил Марченко.
– - Не думаю, -- быстро возразил Гунько.
– - Сейчас солдаты не поверят в
превосходство немцев. Они знают наши силы не хуже нас с тобой!.. Я,
например, верю в свою батарею, в своих солдат и буду говорить им всю правду,
чтобы они, зная свои силы, не питали, однако, иллюзий насчет легкой
победы...
– - Совершенно правильно, товарищ Гунько.
Офицеры быстро оглянулись.
Приподняв плащ-палатку, в блиндаж протискивался полковник Демин.
Судя по его бледному, осунувшемуся лицу и утомленным глазам, он давно
не спал.
– - Совершенно правильно!
– - повторил он, войдя в блиндаж и присаживаясь
у столика. Он посмотрел на Марченко. -- Мы только недавно на партийном
активе говорили, что надо готовить личный состав к тяжелым испытаниям. И
очень хорошo, что вы ужо это делаете, товарищ Гунько.
Хотя начальник политотдела появился в блиндаже неожиданно, это
нисколько не удивило ни Гунько, ни Марченко. Они знали, что Демин имел
привычку появляться в самых, казалось бы, неожиданных местах. То его увидят
в боевом охранении какого-нибудь батальона и тоже не удивятся этому; то
вдруг он придет на санитарный пункт; то на артиллерийские позиции; вдруг
нагрянет в склады АХЧ и там учинит настоящий разнос начальнику
административно-хозяйственной части старшему лейтенанту Докторовичу; чаще же
всего бывал он в стрелковых ротах -- любил поговорить с коммунистами;
инструкторов политотдела также редко можно было увидеть в штабе дивизии, --
они приходили из полков, делали доклад начальнику или его заместителю и,
помывшись в бане, снова
Демин так же, как и генерал Сизов, знал по фамилии всех офицеров
соединения.
– - Но вы, товарищ Гунько, не обижайтесь на Марченко за его слова.
Разведчика можно понять. Его профессия -- это прежде всего осторожность, --
вдруг сказал Демин и улыбнулся.
– - Иногда она бывает, может быть, немного
излишней, эта осторожность... Проводите меня, товарищ Гунько, на свою
батарею. Мне надо с вашими коммунистами потолковать.
– - Я и сам сейчас собирался провести с бойцами беседу, -- сообщил
Гунько.
– - Тогда совсем хорошо!
– - оживился полковник.
– - Побеседуем с ними
вместе.
Выйдя из блиндажа, Демин вспомнил:
– - В штабе на вас жаловались, товарищ Гунько. Не высылаете вовремя
сведений.
– - Да замучили они меня ими, товарищ полковник!
– - Нет, нет, -- твердо перебил Демин. -- Сведения высылать надо. Война
– - дело серьезное. Это не только храбрость солдат, но и учет. Точный учет
всего, вплоть до последнего патрона и тренчика на солдатском ремне. Вы с
нами останетесь? -- спросил Демин Марченко, видя, что тот собирается
уходить.
– - Нет, я пойду, товарищ полковник. Начальник разведки может
потребовать, а меня нет.
– - Это верно. Идите. У разведчиков сейчас дел много. Да и в штабе
теперь никто не спит. От генерала до писаря -- все работают до седьмого
поту.
– - Заходи, как сможешь!
– - попросил Гунько друга. Он был рад, что
сегодняшний спор не оставил неприятного осадка, как нередко случалось
прежде. Командиру батареи показалось, что Марченко уже и сам в душе понял,
что был нe прав.-- Заходи!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Второго июля из Ставки Верховного Главнокомандующего пришла
знаменательная телеграмма: Сталин предупреждал о возможном переходе немцев в
наступление между 3 и 6 июля. Огромный фронт по Курскому выступу глухо
заволновался.
О телеграмме генерал Сизов узнал от командующего армией. Он тотчас же
возвратился в свою дивизию и поехал на НП. Здесь, на опушке Шебекинского
леса, под могучими кронами дубов, его уже ожидали командиры полков и
приданных подразделений.
– - Получена очень важная телеграмма, товарищи! -- начал свое сообщение
генерал, смахивая пыль с фуражки и кителя.
С этого часа еще напряженнее заработали штабы соединения Сизова. В