Солдаты
Шрифт:
свои пики. Сенька долго не мог оторвать от него озлобленного взгляда. Землю
по-прежнему давил и встряхивал артиллерийско-минометный шквал. В воздухе,
вибрируя и стеня, носились осколки, шлепались, зарываясь в песок. "Конец-то
будет этому аль нет?.." Семен взглянул на Акима и, пораженный, застыл с
раскрытым ртом, округляя кошачьи глаза. Аким, выпрямившись во весь свой
длиннющий рост, как ни в чем не бывало смотрел вперед. Русая непокрытая
голова -- Аким снял
Перед ним скакал, ревел, рычал в дикой ярости ураган огня и металла, а Аким
стоял и смотрел вперед, даже не моргая. Сенька дернул Акима за широкую
штанину маскхалата, посадил рядом с собой. Тяжело дыша, закричал ему в ухо:
– - Ты... что?.. С ума спятил?.. Убьют же!..
– - А кто ж будет наблюдать?
– - спокойно возразил Аким, протирая большим
черным пальцем левой руки запыленные очки.
– - Все попрятались в окопах. А
кто ж наблюдать будет?
– - как бы в недоумении спросил он.
– - Немцы могут за
своим артиллерийским валом...
Он не договорил. Где-то впереди вслед за укатившей волной огня
раздались выкрики:
– - Немцы!..
Сквозь пулеметную трескотню и оглушающий вой Аким и Сенька услышали
голос лейтенанта Марченко:
– - Вперед! В атаку!..
Они увидели лейтенанта над окопом. Хищно изогнувшись, он рванулся
вперед, то и дело припадая на одно колено и стреляя куда-то из автомата. За
ним, рассыпавшись цепью, бежали пехотинцы. Сенька и Аким вылезли из окопа и
побежали за лейтенантом. Мелькнула огромная, сутуловатая фигура Забарова;
пробежал Шахаев и следом за ним -- Алеша Мальцев.
Та-та-та-та...
– - выстрачивали пулеметы.
Тррр-ах!.. Тррр-ах!..
– - рвались гранаты...
Тию-тию-тию...
– - пели пули.
Покрывая все эти звуки, донесся низкий, рокочущий бас Забарова:
– - За танками укрывайся!.. За танками!..
Советские танки -- их было более десятка,-- выскочив из укрытия,
теснили к реке высадившуюся немецкую пехоту. Немцы, пятясь, укрывались в
прибрежных кустарниках и камышах. Стон стоял над рекой.
Бомбы, непрерывно сыпавшиеся с наших самолетов, взбаламучивали воду,
выбрасывали на берег вместе с грязью вонючую тину и скользкие сплетения
лягушатника. Танки, оттеснив врага, повернули вправо и скрылись среди
разрушенных строений большого села Александровки, вытянувшегося вдоль
восточного берега реки. Оттуда послышались частые, короткие и звонкие
выстрелы танковых орудий.
Отбив первую атаку неприятельской пехоты, наши стрелки и разведчики
вернулись в свои окопы. Наступило минутное затишье. Потом раздались
отрывистые, злые выстрелы
пехоты.
– - Забаров!..
– - растирая кровь на грязной щеке, Марченко подошел к
старшине.
– - Ты тут смотри за ребятами. А я побегу к Васильеву. Может, новые
задания будут. Доберусь как-нибудь по траншее. Ну, желаю всего доброго,
друзья! -- Пригнувшись, Марченко зашагал, сначала медленно, потом все
быстрее, отталкиваясь от земли своими легкими, пружинистыми ногами. Федор
молча посмотрел ему вслед. В темных глазах старшины, под запыленными
длинными ресницами тлели, разгораясь, напряженно-сосредоточенные огоньки.
Немцы снова обрушили всю силу своего огня на передний край нашей
стороны. Артиллерийская обработка окопов длилась с полчаса. Потом гул
разрывов стал удаляться.
– - Товарищ старшина, танки!..
– - закричал Сенька Ванин. Но голоса его
не было слышно -- только виден был широко открытый рот. Гимнастерка и
маскхалат на разведчике были порваны. По лицу ползли грязные потеки --
Танки! Танки!.. -- кричали в окопах, и разведчики отчетливо услышали
слитный, низкий рев чужих моторов.
– - Танки!..
Один из них уже вползал на бруствер окопа. Вот он качнулся, светлая
гусеница, выгибаясь, потянулась через окоп, квадратное днище машины обдало
солдат вонючим жаром.
– - Пропускайте их на съедение нашей артиллерии!..-- крикнул молоденький
офицер, ротный командир; по румяным его щекам из-под фуражки тянулись
струйки не то грязного пота, не то крови.
Еще один танк... Этот несколько раз крутанулся над окопом. Засыпал
землей пехотинца. Солдат, однако, быстро выбрался из-под земли, тряхнул
стриженой головой, выхватил из кармана черную бутылку. Танк пополз дальше,
рыча и отфыркиваясь выхлопными трубами. Пехотинец быстро вскарабкался на
бруствер. Гимнастерка сзади у него завернулась. Ванин увидел смуглую,
посыпанную песком кожу и въевшуюся в тело железную пряжку. Из левого кармана
обшарпанных, засаленных брюк выглядывала темно-коричневая головка другой
бутылки. Пехотинец согнул правую ногу, потом выбросил ее назад, дернулся
весь, будто отталкиваясь, и кинул бутылку. Поглядел, чуть приподняв голову,
туда, куда полетела бутылка, и стремительно скатился вниз.
– - Есть!.. Горит, гадюка!..
Некоторое мгновение стыла тишина. И вдруг эту тишину прорезал крик
какого-то солдата:
– - Убило ротного!
Солдат бежал по окопу и кричал. Путь ему преградила гигантская фигура.
– - Тише ты!.. Я -- ваш ротный. Понял?..