Солнце больше солнца

Гергенрёдер Игорь Алексеевич

Он снабдил Кережкова листовками под обращённым к людям заголовком "От вас скрывают!" В них сказано о подготовке к испытанию атомной бомбы на населении своей страны и о самом испытании. Затем было размножено, какие последствия лицезрел автор и о каких слышал.

В листовках под тем же заглавием раскрывалось, что в засекреченном городе Челябинск-40 взорвался завод, делавший заряды для атомных бомб. Облако, состоявшее из веществ, несущих медленную смерть, проплыло над озером Иртяш, над домом отдыха. Над сколькими населёнными пунктами, задавался вопросом автор, проплыло оно?

Автор предположил,

что взрывы ожидают своего часа и на других заводах, которые занимаются атомом, выпуская его не только для бомб, но и, например, для атомного ледокола "Ленин", а также для чего иного похожего. "Нельзя верить хитрым сказкам про волшебную пользу атома", - написал Маркел Николаевич.

Работа заняла не один вечер, и, когда, как бы в листовках, главное было сказано, земля подсохла, май переходил в лето, коварно внушая, будто всё цветёт и радуется жизни, в которой не будет появления на свет двухголовых телят, котят с зачатками крыльев вместо лап, не будет рождения детей с лучевой болезнью.

Неделяев повёз другу продолжение книги. Из дома под шатровой крышей вышел человек, по виду не из мелких сошек, спросил инспектора милиции деловым тоном:

– Какой вопрос ко мне?

– А где Борисов?
– ответил вопросом Маркел Николаевич.

– Я принял его хозяйство, - сообщил человек.

Неделяев несколько растерялся.

– Он мне говорил, что на пенсию выйдет и уедет на юг...

Новый лесничий кивнул.

– Он так и сделал.

Маркел Николаевич забормотал:

– Так, так, так... со всем семейством, значит? А куда, не скажете?

Человек чуть прищурился, припоминая.

– Кажется, в Анапу.

Неделяев как будто бы слышал название. Спросил:

– Что это?

Новый лесничий улыбнулся.

– Город на черноморском берегу, - и добавил: - Извините, я занят, обустраиваюсь. Чем-нибудь могу помочь?

Маркел Николаевич развел руками, поблагодарил:

– Ну, хоть буду знать, где он. Дружили мы.

Развернул мотоцикл, дал ходу, ощущая голодное посасывание в желудке: впервые за столько лет возвращался этой дорогой, не пообедав. Думал о друге с обидой: "Прощальной записки не послал!" Тут кольнуло - а не заболел ли он тем самым, чего боялся и чего я боюсь? В таком случае, если об отъезде писать, то надо сказать и о болезни, а это - растравление души.

Маркел Николаевич перестал серчать на друга. Мотоцикл съедал километры, сильный встречный ветер нагнетал упрямство решения: надо смазывать пятки салом! Вон Борисов-то как опередил. Нечего ждать, когда сын переберется в Кузнецк, дом для покупки можно и самому найти.

114

Приехав к себе, поев, Маркел Николаевич прикинул, что он возьмёт в новое место обитания. Тут опять заболела голова, он обмотал её мокрым полотенцем и обратился к своей книге.

Новые листовки, которые получил Кережков, били призывами: "Люди, мы не суслики, чтобы сидеть в норах! Все на улицы! Даёшь запрет атома!" Маркел Николаевич нашёл уместным эсеровский лозунг "В борьбе обретёшь ты право своё!" и написал, что он напечатан всеми прописными буквами. "У акул любой масти отнимем монополию власти!" - добавил от себя.

Утром

поехал в Сорочинск, подал рапорт об увольнении со службы, объяснив: потерял двух жён, в свои немолодые годы одинок, разбит и хочу поселиться рядом с сыном, который переезжает в Пензенскую область. Ему сказали: "Смотри, совсем не спейся!" И ещё он услышал: "Родину, значит, кидаешь?" Тогда он, имея в виду не то, что он покидает здешние родные края, а то, что его герой вынесется за пределы СССР, произнёс: "Да, приходится покинуть Родину - планета больше неё!" На него посмотрели с выражением: "С твоей головой всё ясно".

Он сдал милицейскую форму, за исключением хромовых сапог, табельный пистолет Макарова, казачью винтовку, с которой в конце 1920 года прибыл в село на должность надзирателя милиции. Утаённый в свое время пистолет ТТ-33 с четырьмя патронами приберёг.

Когда передал должность назначенному в Савруху милиционеру, все уже знали - "Неделяев продаёт дом со всей обстановкой". Председатель колхоза Александров позвал Маркела Николаевича к себе в правление, сказал, что его брат в деревне живёт, а хочет жить в их селе.

– Ты с ним сладься насчёт дома.

За торг взялась Варвара, заявив Неделяеву:

– Ты уж больно ехать торопишься - продешевишь. А я не дам!

Она заметила, как покупателю понравился дом, и, торгуясь, весьма выгодно уговорилась о цене за него и за каждую продаваемую вещь. Маркел Николаевич с покупателем ударили по рукам, выпили "столичной". Деньги Неделяев положил в сберкассу, взял чек на предъявителя, чтобы получить их в Кузнецке. Отдал Варваре одежду Анюты. Еще когда мебель, вещи не были проданы, сказал: "Бери что нравится!" Варвара отказалась, у неё потекли слёзы. Попросила:

– Как только там дом купишь, позови меня.

Ему не хотелось её общества, пришлось соврать:

– А что... и позову.

Во все эти хлопотные дни он урывками продолжал заниматься книгой. Написал, что герой на мотоцикле въехал в Москву. Поскольку автор в ней не бывал, видел её лишь в киножурналах, которые показывали в сельском клубе перед кинокартинами, то обошёлся фразой: "Кережков доехал до середины многолюдной Красной площади и остановился". Он разбрасывал листовки и кричал людям: "Знайте то, что засекречено!", "Докажите, что вы не суслики!", "Человек - это звучит гордо!", "Долой акул из Кремля!"

Кережкову, живи он сегодня, было бы не менее семидесяти пяти, но автор этого не признал, отметив, что его герой "силён и с громким голосом".

Кто-то, написал Маркел Николаевич, завопил, что надо задержать его. "Однако, - указал автор, - вопля не слышали те, кто должен задерживать".

Изучивший глобус и карту, которые остались от сына, Маркел Николаевич наметил путь Кережкова за западную границу СССР через Польшу, через Восточную Германию, занятую советскими войсками, в Германию Западную, во Францию, а какие ещё будут страны, он напишет, мол, после. Маршрут требовалось хотя бы кое-где привязать к городам. Маркел Николаевич, зная их немного и не желая водить пальцем по карте, счёл, что достаточно после Москвы указать Смоленск, потом уже пойдёт Польша с её известной столицей Варшавой, а там уж, так и быть, не миновать помощи карты.