Солнце над Бабатагом
Шрифт:
Сообщения о постройке железных дорог, о Вахшском канале, о превращении джунглей тугаев в поля хлопчатника и эфироносные плантации и, наконец, слухи о том, что в Таджикистане намерены строить свой университет, радовали и волновали его.
Он часто собирался съездить в Среднюю Азию, посмотреть, как стали жить люди, но каждый раз что-нибудь мешало.
А годы шли…
— Однажды, это было ранней весной 1941 года, Вихров шел по блестящим под солнцем чистым улицам Москвы. Он свернул за угол, спустился в метро, проехал три остановки и,
Чей-то голос окликнул его.
Смуглая красивая женщина, спускаясь навстречу, кричала ему и махала рукой.
— Лола! — узнал он. — Лола, подожди меня внизу. Я сейчас.
Вихров бросился вверх, потом сбежал по ступенькам, и вот уже он крепко жал теплую руку.
— Лола!.. Вот встреча… Вот не ожидал… Ах, как я рад тебя видеть!.. Сколько лет прошло, а ты все такая, — говорил он. — Ты что, сразу узнала меня?
— Конечно, — отвечала она, улыбаясь. — Ты мало изменился… Законсервировался, — заключила она со своей милой картавостью, сразу напомнившей Вихрову и прежнюю Лолу, и Бухару, и годы, проведенные вместе. Ему стоило большого труда удержаться и не обнять молодую женщину, которая, откинув голову, смотрела на него сияющими глазами.
— Давай отойдем в сторону, — предложил Вихров, — а то мы на дороге.
Они отошли к мраморной арке.
— Алеша, я сама не верю, что вижу тебя! — сказала Лола, — Ну как ты?.. Что?.. Расскажи.
— Да теперь ничего, живу хорошо. Я ведь отец семейства, дети есть… А ты как? Замужем?
— Знаешь, кто мой муж?
— Кто?
— Мухтар.
— Вот здорово… Замечательно! Он хорошим был товарищем. Наверное, и муж хороший.
— Да. Мы большие друзья. А ты на ком женат? На Сашеньке своей?
— Откуда ты знаешь? — удивился Вихров.
— Мне тогда еще Маринка говорила, что вы очень дружили.
— Маринка? Ты что с ней переписываешься?
— Ты знаешь, какая обида: я потеряла ее. Еще когда учились в институте…
— Постой, — перебил Вихров, — а что ты сама делаешь? Кто ты?
— Я? Инженер-геолог. Приехала в Москву вот уже второй раз в командировку.
— Инженер-геолог! — воскликнул Вихров. — Лола, милая, как я рад за тебя!.. А где ты остановилась?
— В гостинице.
— Так, может быть, пойдем куда-нибудь вечером?.. Я тебя с женой познакомлю. Она будет так рада.
— Что ты! У меня поезд в четыре часа. Я и так задержалась, а у меня начальство требовательное, по головке не погладит. Да, я все хочу спросить, ты, конечно, после тех лет бывал в Туркестане?
— Знаешь, несколько раз собирался. — Вихров виновато поежился. — И вот не пришлось.
Лола нахмурилась. Ее тонкие брови вдруг сдвинулись. Губы задрожали. Она даже попятилась.
— Как тебе не стыдно! — с укором сказала она. — Да нет, я просто-таки не понимаю, как это можно! Столько лет был там и не хочешь приехать посмотреть. Ты помнишь кишлак Душанбе?
— Помню, а что?
— Да нет,
— Ну, когда приедешь?
Вихров собирался этим летом, как всегда, ехать в Гурзуф, но встреча с Лолой изменила это решение, и он, подумав, сказал, что если ему разрешат отпуск в апреле, то он обязательно приедет.
— Да, да, — подхватила она, — и ты не пожалеешь об этом. У нас есть на что посмотреть, а тем более такому человеку, как ты… Я часто думаю: если бы Лихарев смог все это увидеть, — продолжала она. — Помнишь, он все мечтал зажечь свет над Вахшем?.. И, знаешь, ведь не исключена возможность, что тогда он был ранен у этого самого камня. — Лола провела рукой по холодному мрамору.
— Почему ты так думаешь? — спросил Вихров.
— Почему? Как почему? Ведь этот мрамор из Бабатага, — тихо сказала она, поднимая на него повлажневшие большие глаза…
Поезд медленно поднимался на взгорье. Было слышно, как впереди часто, словно задыхаясь, шумно пыхтел паровоз. Скрипели сцепления.
Солнце начинало садиться. В открытые окна врывался крепкий запах трав и цветов.
Вихров стоял в коридоре вагона и смотрел на ярко-зеленую холмистую степь. Теплый ветер шевелил его волосы.
Он ехал в Среднюю Азию и вот уже несколько дней находился в дороге. Очень хотелось взять с собой Сашеньку, но у нее была срочная работа в школе, и пришлось остаться в Москве.
Вихров очень не любил надолго расставаться с женой, которая все эти годы окружала его самой искренней заботой и лаской. Но тут нужно было решать немедля — ехать ли ему в Среднюю Азию, или же оставить эту мысль навсегда. Они посоветовались и решили, что ехать все-таки нужно.
Теперь, глядя в окно, он был очень доволен этим решением. Ему предстояло увидеть много интересного, а может быть, даже разыскать старых товарищей. Многие из них, как он слышал, остались на месте.
Смеркалось. Вдали, на фоне севшего наполовину широкого красного солнца, мелькнула черная фигура старика чабана. Опираясь на длинный, выше головы, загнутый посох, он, как древний памятник, недвижно застыл на кургане.
Проплыл мимо небольшой табун пасущихся лошадей. Некоторые, подняв голову, смотрели вслед поезду.
— Любуетесь, товарищ майор? — спросил Вихрова старческий голос.
Он оглянулся.
Низенький старичок, севший в поезд еще в Самарканде, смотрел на него.
— Я люблю смотреть в окно, — сказал Вихров.
— Да-а… Это знаете, как смотреть, — значительно произнес старичок. — Другой смотрит и ничего особенного не видит. А вот попробуйте-ка посмотреть с точки зрения археологической…