Солнечный листопад-1 (ч.1-6)
Шрифт:
Лица у дяди Паши и Олеси Павловны - не похожи. Разве что... хм, носы у них одинаковые, разлет бровей, если присмотреться. Ну и все. Плюс к похожести - это цвет глаз - синий-синий. Такой же удивительный цвет и у Ксюши, и у Лены. Кстати, если вспомнить лицо соседки, то... она чем-то похожа на хозяйку дома. Только чем именно - никак понять не могу.
Мари засмеялась и, подув на ложку, что-то попробовала, и показала большой палец. Олеся Павловна, которая буквально цвела, пахла и выглядела как ровесница девушки, приложила ладонь к щеке и покачала головой.
Если смотреть на них двоих... если не знать, кто они... Можно было принять их за родственников. Сестер, к примеру - если возраста тоже не знать. Или же... мать и дочь. Что не может быть, конечно.
Просто... они похожи. До странности сильно. Разрез глаз, как заметила ранее, и у Леши он похожий. Больше Леше от Олеси Павловны нет ничего. Только у Мари... Нос. Губы с характерной увеличенной в соотношении с верхней нижней губой. Брови другие, это да. Цвет волос тот же, шоколадный. А если они встанут профилем, то вообще...
Я тряхнула головой. Но все равно продолжила видеть схожесть. Могут ли совершенно посторонние друг другу люди быть так похожи? Мари и Леша сказали, что Олеся Павловна - их няня.
Так. Или у меня просто воображение хорошее, или меня дурят тут старательно - в чем я очень сомневаюсь, Леша мне ни разу не врал, а если бы и соврал - я заметила, хорошо такие вещи примечаю, - или же тут дурят не меня одну, а уже троих.
Нет. Мари и Леша точно не считают женщину своей матерью. А я все больше склоняюсь к этому варианту. А мамой ведут себя по-другому. Очень сильно по-другому! А они... как... как я со своей тетей, которая помогала меня растить и которую считаю немного мамой. Вот так и они. Так что все, Соня, ты что-то стала подозрительной больно, а ведь никогда такой не была! Это все схожесть их сбила меня с толку, хотя, она кого хочешь собьет.
Так, еще один вопрос, и я успокоюсь. Только один...
– Дядь Паш, а вы знали, что Олеся Павловна приходилась вот Мари, - я кивнула в сторону девушки, - и Леше, - указала на спящего, - няней?
Его брови взметнулись вверх, а кожа на лбу собралась складочками и он почему-то, пронизывающим, колким взглядом, смерил Лешу.
– Немрины...
– У него был странный голос, когда дядя Паша произнес фамилию. Я бы сказала, что он... очень сильно зол. Я в недоумении. Откуда ему знать фамилию брата и сестры? Причем, не просто знать, когда-то услышав, а злиться. А раз злится, значит - он... знает Мари и Лешу? Или же... их родителей, о которых я вообще ничего не знаю.
– А вот и ужин!
– радостно воскликнула Олеся Павловна, водружая на середину стола на подставку, во время подложенную Мари, большую кастрюлю, держа ту с помощью полотенца за ручки, а после - женщина сняла крышку и кухню наполнили убойные ароматы свежего, самого настоящего домашнего борща. Я помимо воли облизнулась и на несколько мгновений забыла, о чем думала.
От дяди Паши потянуло холодком. Только разве по его лицу скажешь, на самом деле ли злится он, или спокоен, как всегда?
– Лесь, можно
– ровным голосом спросил, отодвигая табуретку и поднимаясь из-за стола. Короткий взгляд на женщину, выражение лица которой было далеко не таким радостным. Скорее... испуганным, и обреченным, хоть она это старательно пыталась прятать.
Я и раньше хорошо умела читать людские лица, но в последнее время - научилась еще лучше.
– Да, конечно!
– с улыбкой ответила она, и последовала вслед за мужчиной за дверь.
"О чем они будут говорить? Ведь о чем-то, связанным с Немриными! А значит, и Лешей. И... вдруг все то, что я надумала - правда?" - закопошился целый ворох подобных мыслей, мгновенно заполоня голову. Я бы последовала за ушедшими, но... тут же Мари. И Леша на плече. Куда я пойду? Так что придется заглубить свое любопытство куда подальше, и сидеть спокойно.
Все подозрительнее и подозрительнее становится... и предположения никак не ходят забываться.
Мари села на диванчик рядом с Ксюшкой - даже удивительно, что она просидела так долго молча, видно, устала - и налила ей ароматного супа в тарелочку. Ребенок принялся с важным видом объяснять, что суп так не едят, и принялся перечислять, чего не хватает на столе. А девушке пришлось многочисленные поручения выполнять: из верхнего шкафчика рядом с вытяжкой достать буханку черного хлеба, из холодильника - сметану и, о ужас, головку чеснока из другого шкафа - достать перец, черный и красный...
– Мари, тебе не показался странным этот внезапный уход?
– напряженно спросила я. Девушка пожала плечами, нарезая хлеб аккуратными ломтиками - а я бы так не смогла, и поэтому в общагу покупаю только нарезной.
– А почему должно странным показаться?
– с искренним удивлением в сине-зеленых глазах, спросила она.
Так, это у меня уже жестокие приступы фантазии, или синева по цвету такая же, как цвет глаз Олеси Павловны, дяди Паши, Ксюшки и Лены?..
Она не слышала, с какой интонацией произнес их фамилию, как только услышал ее от меня, дядя Паша? Похоже на то... Я открыла рот, чтобы все рассказать... и захлопнула его. А вдруг - с вероятностью в процентов девяносто - все лишь мои глупые домыслы? Ведь нет никаких доказательств.
Мари разлила по всем тарелкам борщ, и кивнула на спящего брата.
– Буди этого красавца спящего! Иначе ведь так голодным и останется, а это он вряд ли нам простит, - она задорно подмигнула, и меня захлестнуло стойкое ощущение дежавю. Где-то я уже это видела...
Скосила глаза на золотистые кудри, живописно усыпавшие плечо. Но как я буду будить парня? Орать в ухо не стану! Еще калекой оставлю...
Подняв левую руку, потрясла его за плечо.
– Леш. Леша-а!
– Тряхнула сильнее. Ноль реакции.
– Лекс!!
– рявкнула Мари. Эффект тот же.
– Я говорю же, крикни ему в ухо. По-другому никак, - скривилась она, и полезла убирать хлеб на место. Похоже, девушку здорово раздражала такая "особенность" брата.