Солнечный листопад-1 (ч.1-6)
Шрифт:
Опять пара мазков. И опять стерла.
На этот раз она разглядывала его лицо намного дольше. Таким бессмысленным, отсутствующим взглядом. Творческое помутнение - вот так я обзывала такое состояние. Вот она "отмерла", тщательно протерла от остатков краски свой морщащийся "холст", и размалевала только кончик носа.
– И все?
– мягко говоря, удивилась я, провожая побег мамы в другую комнату, и я даже подозреваю, зачем.
Немрин сначала открыл один глаз, потом другой, посмотрел по сторонам, не обнаружил мамы, и выдохнул с заметным облегчением... Рано радуется. Впереди еще его разнаряживание. Вон и мама возвращается, довольная, неся
Рога.
– Дарю тебе эти рога и желаю, чтобы свои никогда не выросли!
– торжественно объявляет мама, и это становится последней каплей. Падаю лицом в диванные подушки и ржу, не смеюсь - а именно ржу в голос, всхлипывая от переизбытка чувств и колотя по дивану ладонью.
– А это обязательно?
– слышу неуверенный голос парня.
– Обязательно!
– с мягкой заботой отрезает мама.
– Ты ведь у нас олень!
Бросаю только один взгляд на рогатого и вновь захожусь в неудержимом приступе смеха.
– А вот эта смеющаяся особа, - недовольно продолжает она, - твой Санта.
Мгновенно поднимаю голову с подушки. Смех резко куда-то пропал.
– В смысле?!
Мама улыбается, добро-добро так... угрожающе выглядит.
– Это значит, солнышко мое, - она вытаскивает из-за стула... красное пальто с белой отрочкой? Это когда Немрин успел к нему прикоснуться, а главное - вообще помнить, что это... нужно делать? И что, получается, мама не шутит??
– Я решила сделать из вас пару Санта и его олень! Олень готов, - мама быстро потрепала по голове рогатого... это что за предвкушение в его глазах?
– Нужно только Санту приодеть!
– И она с распахнутым пальто, которое оказалось вовсе не пальто, а шуба, направилась ко мне. Перебирая конечностями, отползаю в противоположную от нее сторону... но от мамы еще никто не убегал.
– Не хочу! Не буду!!!
– орала я, отпихиваясь от рук еще одного предателя, решившего помочь родительнице, то есть - подержать меня в недвижимо-вертикальном положении. Что у него, к сожалению, получалось все лучше и лучше.
– Не бойся, Сонечка, я чуточку, - приговаривала мама, вазюкая кистью по моему лицу, а это - ужасно неприятное ощущение. И как только остальные терпят? Потом она сменила краски на косметику, и разукрашивала уже ею. Я перестала брыкаться - а смысл? Все равно ничего уже не изменю. И молилась, чтобы это издевательство закончилось как можно скорее. А еще невольно сконцентрировалась на теплых руках парня, пусть и крепко, но как-то осторожно сжимающих мои запястья. Спине было тепло от того, что он так близко стоял. Это... волнующе.
– Ну вот и все!
– возвещает мама к моей безграничной радости.
– Смотри, - она погрозила пальцем, - чтобы лицо не трогала!
– Не буду, - буркнула, дергая руки из захвата новенького, и встала.
– Хоть зеркало посмотреть можно?
– хмуро буркнула, на что мама замахала руками.
– Ни в коем случае!!
– Что, так плохо?
– Что-то подозрения возникают... нехорошие.
– Наоборот, - а это уже Немрин светит своей коронной улыбкой, и мне сразу хочется ему верить. Надеюсь, он говорит это не только из вежливости. Родительница вклинивается между нами с красной шубой, сбрасывает ее на руки парню с наказанием
– Ладно, ребятки, - она отступает назад с ярко выраженным на лице чувством удовлетворения. Кошусь на парня. А ведь действительно очень даже неплохо в моем случае, а в его... мама всегда подбирала идущие людям образы, подчеркивающие их изюминку и красоту. Что-то сердце опять шалит...
– Быстрее собирайтесь и выходите на улицу. Только вас ждем!
– Она ушла, и уже находясь где-то комнат за две прокричала: - Соня, не забудь выключить везде свет!
Спасибо, мама! В хорошем ты меня свете выставляешь, ничего нельзя сказать.
Со вздохом поворачиваюсь к Немрину и хихикаю: в своей черной куртке он и правда похож на оленя! И тут обращаю внимание на его голые руки и отсутствие шарфа. Интересуюсь наличием последнего - о перчатках уже знаю, но и шарфа у него нет. Приходится бежать в комнату бабушки и вытаскивать папин шарф и его же перчатки, потому что мои на гигантские лапищи не налезут. Возвращаюсь, вручаю найденное парню, слежу, чтобы он все это нацепил на себя, но молнию парень застегивает не до конца, и приходится самостоятельно ее застегивать, встав на цыпочки. Мне что, нужно, чтобы он опять что-нибудь себе заморозил?
Он засмеялся.
– Соня, поверь, я такой заботы не стою!
Хмуро перевожу взгляд с молнии на его лицо... слишком близко. Как хорошо, что мое оцепенение быстро проходит!
– Это ты мне поверь, по мнению моей бабушки, да теперь и мамы - стоишь.
Я сбежала в прихожку под предлогом надевания сапог. Только вот парень быстро пришел туда же, надевать свою обувку, заботливо придвинутой к отапливаемой котелком стенке. Вот, говорила же, он уже очаровал маму и бабулю! Быстро...
Оттащила сапоги к табуретке, стоящей специально для бабушки, парень же присел на тумбу и завязывал свои ботинки. Молчание было нарушено именно им.
– А по твоему мнению?
Немрин задал этот вопрос не отрывая взгляда от завязываемых шнурков, и я была так благодарна, что он не поднял глаз. Не знаю, как бы отреагировала на эти слова, приправленные слишком сильно пробирающим взглядом. А так...можно спокойно слиться по цвету со своей шубой, зная, что он не увидит такой реакции.
Что сказать?
Знала бы... если бы разобралась в этой мешанине, творящейся в голове!
Застегиваю до конца сапоги, встаю, одергиваю шубку, чтобы занять руки. И откровенно отвечаю:
– Можно я промолчу... пока.
И бегу от источника волнения. Трусливо, знаю, но что делать?
Другая половина дороги была заставлена многочисленными машинами наших гостей, практически скрытых в сугробах. И гости скрыты и машины. Ну а что делать - стоянки у нас не предусмотрены. Народ толпился внутри двора, переговариваясь, смеясь и подпрыгивая от холода. Сколько же их... точно больше сотни! Немрин вышел через какое-то время, я закрыла дверь на ключ. Надеюсь, он выключил свет, иначе мне придется возвращаться. Мама заметила нас и замахал руками, привлекая всеобщее внимание.