Солнечный листопад-1 (ч.1-6)

Левченко Елизавета

Внутри оказалось очень тепло. Я сразу вспомнила детские впечатления о театре - сухой запах, где смешались аромат чего-то сладковатого и пыли, но не противной, забивающей нос, а такой... уютной, успокаивающей. По бокам просторного холла располагались гардеробные с высокими стойками, до которых я в детстве не смогла достать и приходилось просить взрослых сдать за меня пальто доброжелательной старушке...

Над головой располагалась причудливая лампа-солнце с длинными лучами и кончиками, завитыми в колечки.

Внутри тоже было довольно много людей. Все как один - изящные,

манерные, возвышенные... настоящее высшее общество. И одеты они весьма недурственно. Среди таких я тут же почувствовала себя бедной-бедной крестьянкой... Не самое лучшее ощущение, скажу.

Сема махнул рукой, чтобы мы - прощу прощения, только я, Сема же игнорировал Лешу - не задерживалась и шла за ним.

Вышли в широкий коридор. Туда-сюда шастал народ, но толчеи не было. Прошли по нему, поднялись по лестнице, покрытой ковровой дорожкой, но дальше свернули в неприметную дверцу, а не влились в людской поток, спешащий вперед. Опять лестница, но более скромная. Мы нагнали парня в средневековом костюме - он дружелюбно поприветствовал Сему и заинтересованно оглядел меня и Лешу за моей спиной.

– О!
– Парень, по-видимому актер, играющий с моим другом в одной пьесе, вскинул брови.
– У нас сегодня будут зрители? А Марь Платоновна разрешит?
– с сомнением спросил Сему. Тот, покосившись на меня, уверенно кивнул.

Что-то не понравилось мне этот приступ косоглазия... Наводит на подозрения. А разрешит ли загадочная Марь Платоновна пройти совершенно левым людям на репетицию? Ведь, насколько я знаю, обычно на них никого не пускают... Но буду надеяться, что Сема все уладил... или уладит.

Они оторвались ступеньки на четыре и о чем-то тихо переговаривались, Сема - спокойно, а его... ну, товарищ по искусству, так, наверное, его можно обозвать, во время разговора воодушевленно размахивал руками и крутил головой. Лестница была на диво длинной - никак не три этажа, на какие мы поднялись вначале. Это что же получается, актеры репетируют в подвале? Окликать Сему по такому пустяку показалось несколько неудобно, так что я старательно молчала и разглядывала окружение. Хотя, смотреть было не на что - в отличие от тех, верхних главных коридоров, где на стенах, покрытых деревянными панелями и украшенных картинами, здесь были только голые стены светлого оттенка. Ну и довольно интересные перила - резные, деревянные, приятные на ощупь. Дерево было гладко отполировано, такой полировки не добьешься никакими инструментами, только человеческой ладонью, раз за разом проводившей по нему.

Бросила несколько взглядом на Лешу. Сама невозмутимость. Словно для него привычно вторгаться в святая святых театра. А я, в отличие от него, испытывала легкий мандраж... вон, даже пальцы дрожат!

Нижний - если я не ошиблась и правильно посчитала расстояние, все же он цокольный - этаж пустовал. Внизу коридор делился на две ветки, мы пошли по той, что сворачивала направо. По кафельным плиткам, расцвечивающих пол наподобие шахматной доски, кроме нас четверых никто не ходил. В серых стенах было такое множество дверей с различными надписями, что сосчитать их количество не представлялось возможным.

Серость стен как-то... преобразилась, что ли. Стала более... серой, как бы глупо это не звучало. Я давно заметила: серый - он тоже цвет, а не обесцвеченность, как раньше считала. А это Леша протянул руку к стене, шел и скользил по серо-серебристой поверхности кончиками указательного и среднего пальцев, внимательно на них смотря.

Такая забота заставила дрогнуть сердце.

– Спасибо, - шепнула я благодарно.

Парень слегка улыбнулся, поворачивая голову.

"Я все помню" - прочитала по его губам.

Я медленно кивнула, вернула голову в исходное положение и... расплылась в широкой счастливой улыбке.

По уши, и даже сильнее, влюбленная Сонька опять поплыла только от одного лишь взгляда на предмет любви, и принялась изображать из себя тающее на жарком солнце мороженное. Нетвердость ног, нарушенная координация движений, все стихающий шаг и угроза распластания на холодном полу - все в комплекте.

Усиленно похлопала себя по щекам. В голове зазвенело, но - прояснилось. И "эффект мороженного", как я решила такое состояние называть, пропал. Вот и хорошо, хочу быть нормальным, вменяемым человеком!

Бросила взгляд на Лешу. И появилась такая подленькая, маленькая, но жутко настойчивая мыслишка - это только на людях хочу, а рядом с ним... я совсем не против поизображать мороженное! Поддаться там всяким сладостям, типа: неограниченное глазение на предмет обожания со всеми умиленными вздохами и, может даже, одно ма-аленькое объятие. Доказано на собственном опыте - это, оказывается, так приятно...

Из таких приятных мечтаний меня выдернул Сема, приотставший от своего товарища и зашагавший уже рядом со мной.

– Ты прости что без внимания оставил, - повинился он. Я нехотя прогнала мысли, развеяла сладковатый туман в голове и нацепила дружелюбную улыбку. Которая, впрочем, быстро превратилась в настоящую. Не могу я без улыбки осознавать, что Семка, мой друг, рядом, а не где-то за тридевять земель.

– Да ничего страшного, я не ребенок, мне постоянное внимание не требуется!
– отшутилась я.

– Но ты моя гостья, так что требуется!
– возразил Сема. И окинул меня, начиная с ног и заканчивая головой, оценивающим взглядом. В голову мою стукнула простая и неожиданная мысль, что Семка-то... парень. Мужчина. А не только бесполое существо по имени друг. Я почувствовала, как медленно, но верно краснею.
– И верю, что не ребенок, - как-то задумчиво пробормотал парень. Стало совсем не по себе. И я решила все перевести в шутку.

– Ну конечно!
– натужно засмеялась.
– Ведь столько лет прошло, естественно я выросла! Да и ты тоже вон каким красавцем стал!
– решила сделать комплимент и окончательно увести разговор в сторону. Только не увелся разговор.

– Правда?
– аж засветился Сема. И с поблескивающими глазами спросил: - Ты правда считаешь меня красивым?

– Конечно!
– заверила его с самым серьезным лицом.

Сема вдруг придвинулся с твердым намерением обнять... кажется. С чего бы это? На радостях, что ли?