Солнечный рисунок
Шрифт:
— Вам не стоит идти туда одному, — резко посуровел он.
— Вы не преувеличиваете опасность?
— Не знаю, но мне приказано не выпускать вас из комнаты…
— Хорошо. Тогда сходите сами. Я буду то же, что и вы!
— Я быстро, — сказал он и вышел из комнаты.
Не скажу, что мне было неприятно его общество, но сидеть и ждать, пока твою работу за тебя делают другие — было не по мне. И кто его знает, на что в самом деле способен Холмс-младший. В нашем ремесле наблюдательность отнюдь не главное качество.
Понятно,
Когда Мегги лично пришла с подносами и стала расставлять супницы, тарелки и приборы на столе, я улучил момент и тихо прошептал ей на ухо.
— Мегги, мне нужно избавиться на время от опеки этого джентльмена… Скажи, у вас ведь есть средство, которое вы используете в случаях, когда кто-то чересчур вам докучает?
Она улыбнулась уголками губ.
— Конечно…
— Тогда плесни его при оказии в чай для констебля. Думаю, несколько часов крепкого сна ему не помешают… Только смотри. Он должен потом проснуться!
— Не переживайте, мистер Лестрейд. Я рассчитаю ему дозу лучше любого аптекаря, — подмигнула она.
— Всецело рассчитываю на ваши таланты.
Мегги удалилась, шурша юбками, чтобы вернуться с заварным чайником, чашками и сладкими булочками.
— На вашем месте сегодня я выпила бы что-то другое, — улыбнулась она, показывая на чай.
— В таком случае подайте мне стакан тёплого молока, — попросил я.
После плотного обеда Картрайт попросил разрешения закурить в моём присутствии. Конечно же, я не стал возражать.
Он затянулся вонючей папиросой, от которой исходил запах горелых тряпок, и тут же уронил подбородок на грудь.
— Картрайт…
Ответа не последовало. Констебль забылся глубоким сном.
Я осторожно вытащил из его рта папиросу и потушил, заботливо накрыл полисмена пледом.
— Хорошенько поспите, Картрайт. Видит бог, вы заслужили немного отдыха.
Я перевёл взгляд на Тобби.
— Сторожи его, ладно…
Пёс вздохнул и покладисто лёг возле ног прикорнувшего полисмена.
— Пока, Тобби! За меня не переживай! Всё будет хорошо…
Надев плащ и взяв с собой револьвер, я вышел из комнаты и запер её на ключ.
Проходя мимо Мегги, попросил не беспокоить джентльмена и вновь оказался на шумной лондонской улице.
Путь мой лежал в ту самую кондитерскую, где я имел честь пообщаться с молодым Сэмюэлем Уифферсом. Надо было выудить из него всё, что он знал про шайку гуронов.
Даже если стреляли не они, всё равно надо было с чего-то начать. Я выбрал гуронов.
А дальше поглядим, куда вывезет та самая знаменитая кривая.
Плюнув на предстоящие расходы, я подозвал кэб, назвал кэбмену адрес и, пока мы неспешно катили по разбитой мостовой, предался глубоким размышлениям.
Глава 32
Экипаж
Чтобы не навлечь на него гнев начальства и не подставить парня, я придумал способ, как выманить Сэмюэля на улицу. Для этого я вошёл в ближайшую лавку, которая торговала писчими принадлежностями и обзавёлся записной книжкой в тонком кожаном переплёте и карандашом, произведённым на фабрике Иоганна Фабера. Карандаш тут же заточили в моём присутствии, и я, оторвав из блокнота листок, накидал короткую записку для Сэма, попросив с ним встречи.
Осталось только найти того, кто её передаст.
Проблема решилась легко, сама собой — у владельца лавки была дочь, которая выполняла обязанности курьера и разносчика заказов. По моей просьбе она отнесла записку в редакцию, а я отправился в ту самую кондитерскую, что располагалась напротив газеты. Именно её я обозначил в качестве места нашего рандеву.
По пути я едва не сбил с ног зазевавшегося мальчишку лет десяти в живописного вида лохмотьях.
— Смотрите под ноги, мистер! — недовольно прошипел тот.
— Договорились. А ты меньше считай ворон! — улыбнулся в ответ я, но пацан не оценил моей шутки и, закутавшись в драненький пиджак с чужого плеча, остался глазеть на улицу.
В кондитерской я заказал кофе, занял пустой столик, удачно расположенный так, что я мог видеть всех, кто входит в заведение, и стал ждать Сэмюэля.
На моё счастье он явился быстрее, чем я допил кофе.
— Мистер Лестрейд…
— Присаживайся, — сделал приглашающий жест я. — Будешь кофе? Или, может, чай с молоком?
— Благодарю, но я не голоден. Перекусил час назад…
Но он всё-таки присел за мой стол, и я уломал его на чашечку кофе.
— В редакции сейчас шум и гам. Все только и говорят о покушении на начальника Скотланд-Ярда. Говорят, вы принимали самое живое участие в перестрелке и лично застрелили убийцу. Знаете, сколько репортёров мечтают сейчас взять у вас интервью? — спросил молодой человек.
— Да? — иронично протянул я. — А мне почему-то казалось, что ваш редактор скорее съест свою шляпу, чем пустит меня на порог «Ивнинг Стандарт».
— Всё меняется! — засмеялся собеседник. — Если я вас приведу в редакцию, вас там встретят как дорогого гостя…
— Ну-да, ну-да… Постелют красную дорожку, усыпят лепестками роз… Нет уж, я услышал о себе достаточно из уст мистера Лебоу… Так что на сей раз никаких интервью.
— Тогда зачем вы меня вызвали? — удивился юноша.
— В полковника Хендерсона стрелял ганфайтер, выписанный из Америки. Я проверяю версию, что к этому мог быть причастен кто-то из гуронов.