Солнечный змей

Токацин .

– Ешь, Фриссгейн.

– Развяжи руки, – буркнул Речник. Есть из рук «изумрудника» было и неудобно, и противно. Всадник покачал головой и посмотрел туда, откуда слышались голоса воинов.

– Твой кот очень свиреп, – вполголоса сказал он. – Не принимает ни воду, ни пищу, но всё время норовит насытиться нашей кровью. Это сильный зверь, жаль будет, если он умрёт. Как его накормить?

Фрисс недобро усмехнулся.

– Развяжи его и налей ему уланзи, – ответил он. – Покроши туда лепёшек и солонины. Он ест

только так.

Всадник недоверчиво хмыкнул.

– Пока мне жить не надоело, – сказал он. – Ты хочешь пить?

– Солнце пьёт за меня, – поморщился Речник. – Я истекаю водой. Вытри мне лицо!

Спустя секунду он изумлённо мигнул. Фирайн вынул из седельной сумки чистую тряпицу и осторожно утёр ему лоб.

– Нецис Изгнанный, – тихо сказал «изумрудник», взяв в руки флягу. – Ты меня слышишь? Пей…

Он поднёс сосуд к губам Некроманта. Маг приоткрыл глаза.

– Азхар тебя не похвалит, – прошептал он.

– То моя беда, – буркнул Фирайн. – Пей. Это вода, здесь нет обмана.

Он молча ждал, пока Некромант осушит флягу. Фрисс, чуть приподнявшись в ослабших путах, смотрел на Всадника удивлённо и недоверчиво.

– Говорят, что ты благороден, – тихо сказал Фирайн, рассматривая неподвижного мага. – Что ты никогда не нападаешь первым. Что мирным людям ты не вредишь, но защищаешь их, если это возможно. Эти рассказы правдивы?

– Спроси у Азхара, Всадник, – неохотно ответил Нецис, закрывая глаза. Сверху зашуршали ветки, на лицо Фрисса вновь упала тень. Ящеры зашевелились, и клетки закачались. Послышались сухие щелчки – «изумрудники» подгоняли ящеров ударами по панцирям.

– Нецис, как ты? – шёпотом спросил Фрисс. – Этот «изумрудник» – ты его знаешь?

– Впервые вижу, – отозвался Некромант. – Мне лучше, Фрисс. Слушай дальше. За Туманами, если всё пройдёт гладко, ты станешь умертвием. Оживёшь ты, вернее всего, там, где погиб. Хоматунна – пустынная местность, клок степи по дороге на Джануугу. Когда приходят дожди, она превращается в гнилое болото, но сейчас там полно подземных пустот, и воды в них уже нет. Там можно укрыться – на первое время, пока не научишься пользоваться новым телом…

– Нецис, – недовольно зашевелился Речник, – мне не по душе всё это. Должен быть способ и тебе остаться в живых, и мне не превращаться в мертвяка!

В отдалении отчаянно завопил Алсаг, но крик его быстро оборвался и сменился злобным шипением. Послышались смешки «изумрудников», удивлённые возгласы, потом – бульканье и урчание.

– Сильный зверь, – сказал кто-то, сдавленно вскрикнул и вполголоса помянул тёмных богов.

– Азхар заберёт его, – один из воинов хлопнул другого по плечу. – Такой кот Наблюдателю подходит.

– А если он бывшего хозяина не забудет? – с опаской спросил третий.

– Это же кот. Что ему хозяин?! – хмыкнул, судя по голосу, Фирайн. – Хаэй! Кто шмякнул на дверцу

золотую печать?! Кому делать нечего?!

– Азхар приказал запечатать все клетки, – отозвался другой «изумрудник».

– Что за спор? – мимо Речника протопотала огромная птица. – Где печать? Я велел запечатать клетки колдунов! В самом деле кому-то тут делать нечего…

Фрисс покосился на угол своей клетки. Там ярким огнём горела чародейская печать. Такая же светилась внизу, в ногах, – две «опоры» для щита, отражающего любую магию.

– Твой кот и здесь нашёл, чем напиться, – усмехнулся Нецис. – Вытащи его, как вернёшься. Азхар не будет с ним ласков.

– Я вытащу и тебя, – проворчал Речник. – Только не умирай, ладно? Все умертвия – великие маги? Я смогу вызвать могучую реку из-под Хоматунны, чтобы смыть их всех к Вайнегу в Бездну?

…Фрисс ненадолго провалился в дремоту и проснулся от резкого толчка. Один из анкехьо полез на придорожную гряду и чуть не сломал шесты, на которых держались клетки.

– Фирайн, ты где?! – сердито кричал в «голове» каравана Азхар. – Кому поручены пленники?!

– Пленники, а не анкехьо, – буркнул Всадник, подъезжая к ящеру и пинками загоняя его в колею. Птица истошно орала и щёлкала клювом.

– Малый привал! – скомандовал Азхар. «Изумрудники» загалдели, перекрикивая птиц. Где-то забулькала брага, послышались возмущённые возгласы и звуки ударов. Солнце вновь заглянуло Фриссу в глаза. Речнику казалось, что оно злорадствует.

– Ты напоил кота? – прохрипел Фрисс. Фирайн молча кивнул, поднося флягу к его губам.

– Скоро закат, – негромко сказал он. – А через полдня мы будем в Хоматунне.

– Ты умеешь обрадовать, – Нецис покосился на «изумрудника» и жадно приник губами к фляжке. Фирайн огляделся и неохотно отвёл её в сторону.

– Дом, где пропадают люди, – прошептал он, наклонившись над клеткой так, что чуть не ткнулся носом в прутья. – Дом-мертвяк. Много слухов, но ни одного очевидца. Как распознать?

– Плесни крови на стену, – без раздумий ответил Нецис. – Следи, что будет дальше. Она впитается на твоих глазах. Никто не должен входить внутрь, особенно после заката, и поменьше прикасайся к камню. Отгоняй зверей и птиц – они устремятся к дому, когда нежить оголодает. Через месяц придёт черёд огня…

Он замолчал. Фирайн просунул сквозь решётку круглый хлебец и держал его, пока Нецис ел.

– Говорят, что в этом доме слышали крики, – прошептал он. – Может быть, не дом убивает людей. Некоторые думают, что там живёт умран или вампир.

– Там видели туман или странную темноту? – Некромант задумчиво прикрыл глаза. – Может, чувствовали холод или внезапную слабость? Спотыкались на ровном месте? Кому-нибудь казалось, что в дом непременно надо войти? А крики походили на вой, или на стоны, или на хохот гиены?