Солнечный змей
Шрифт:
– Флона – очень мирное существо, – Речник погладил Двухвостку по носу и высыпал перед ней ещё одну охапку рубленой листвы. – Ничего плохого не случится, если она здесь переночует.
– Ну-ну, – качнулся на хвосте менн, шурша чешуёй. – Не забывай присматривать за своим зверем, воин. Мои подмастерья здесь не для этого.
– Хорошо, – покладисто кивнул Речник. – Не бойся из-за Флоны, уважаемый Атанча.
Менн смерил его недовольным взглядом.
– Ты непохож на крысу, воин. Перестань за ними повторять. Моё имя – Атланкоатль. Жду тебя в обеденной зале – одного, без этого зверинца.
– Мрряф, – обиженно
С верхнего этажа слышен был хруст тростниковых полов, шелест новеньких циновок и приглушённый голос Нециса – Некромант обнаружил за дверной завесой лабораторию и расспрашивал подмастерий о работе их мастера. Атланкоатль с тихим шипением ускользнул вверх по лестнице.
– Мррхрр, – невнятно пробормотал огромный кот, пристраивая голову на колени Речника. Его усы блестели, подбородок намок от мвенги, и Алсаг в полусне пытался вылизать его, но только вывесил язык. Фрисс украдкой почесал его за ухом.
– Шшш, – хвост неподвижного менна, казалось, живёт сам по себе – чешуя на нём шуршала и потрескивала, укладываясь то так, то эдак. – Да, ты прав, Нецис. Во времена Нээр’иси ползучих грибов было очень мало. Эти ежегодные поветрия, возня с прижиганиями, омерзительная болезнь… О таком тогда не слышали. Когда я вылупился из яйца, Нээр’иси давно уже ушли отсюда, но мать любила вспоминать те времена. Ей не слишком нравилось то, что вышло из этой страны…
– Вас не преследовали за такие разговоры? – негромко спросил Речник. – Не пытались убить, как коатеков?
– Шшшш, – Атланкоатль недовольно покосился на него. – Отчего-то зелья, которые мы готовим, для диких норси важнее их гордости, важнее соблюдения обычаев. Можешь не опасаться, воин. Так что вы нашли на разрушенном корабле, Нецис? Эта чёрная труха, о которой ты рассказывал… Что ты думаешь о её природе?
– Что бы это ни было, оно перепрело и практически сгнило, – покачал головой Некромант. – Я мог бы предположить, что это пурпурный холг – его ветвями могли проложить палубу и борта, иногда Нерси так делают. Я взял немного этого вещества с собой. Может быть, твой взгляд распознает его вернее, чем мой.
– Так-так… Это очень хорошо, очень полезно для исследования, – качнулся на хвосте менн. – Наверное, я не буду сейчас выпроваживать подмастерий, они пригодятся нам. Говоришшшь, ты хотел бы занять мою лабораторию на вечер?
– Было бы неплохо, – кивнул Некромант. – Такие исследования трудно вести на плоту. Буду благодарен, если ты, Атланкоатль, покажешь мне оборудование «Шинакуту». Мои запасы очень скудны.
– Приятно встретить просвещённого алхимика в этих диких краях, – довольно сощурился менн. – Моя лаборатория, если её можно так назвать… очень непросто здесь добыть оборудование сложнее грубо слепленного горшка… открыта для тебя в любое время. И я, если позволишшшь, составлю тебе компанию. Предмет твоих изысканий странен, но наводит на размышления… и на воспоминания. Нээр’иси, несомненно, чем-то сдерживали распространение ползучей плесени. Если мы докопаемся до их секрета – это будет достойное деяние.
«Кажется, они столковались,» – едва заметно усмехнулся Речник и прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть зевок. Нецис тронул его за руку.
– Ты очевидно устал, Фрисс. Ни к чему тебе сидеть тут и слушать неинтересный разговор. Иди в комнату и хорошо выспись. Небо затянуто облаками – думаю, кошмары не будут тебя донимать.
–
– Я пойду, – поспешно кивнул Речник – он засыпал уже, и даже выяснять, что там, за дверной завесой, ему было лень. – Нецис – очень хороший алхимик, но смотри, чтобы он ничего не взорвал тут.
– О Менниайксэ! – чешуя менна встопорщилась. – Странное у твоего ученика, Нецис, отношение к алхимии. Есть для него основания?
– Ни малейших, – недовольно буркнул Некромант, выразительно глядя на Речника. Тот быстро юркнул за циновку, усмехнулся и с блаженной улыбкой растянулся на ложе. Алсаг, пошатываясь, добрался до него и устроился под боком. Фрисс приоткрыл глаза, но согнать кота не успел – сон накрыл его с головой, как штормовая волна.
Когда Речник снова открыл глаза, ему показалось, что он проспал рассвет. В щель между окном и циновкой-завесой сочились яркие белые лучи. Тихие голоса, шелест и поскрипывание доносились снизу, из-под тростникового пола.
– Здесь, в болотах, предостаточно плесени для испытаний, – говорил Атланкоатль. – Темнота не мешает ей плодиться – и не помешает нам проследить за ней.
– Разумеется, – отвечал ему Нецис, и в голосе Некроманта не было ни намёка на усталость или сонливость, будто он не убил всю ночь на странные опыты. – Лодка – очень шумное и громоздкое сооружение. Нам хватит собственных крыльев. Ты, должно быть, изучал основную трансформацию Нерси?
– Не довелось, – к шелесту чешуи добавился плеск – плавучий дом медленно разворачивался, шевеля плавниками. – Недурно было бы выбраться из этих болот в более просвещённые земли, но едва ли это мне когда-нибудь удастся. Крылья? Звучит странно, но интересно. Так рассказы о летучих мышах, превращающихся в людей, – не вполне легенда?
Речник протёр глаза, осторожно поднялся с ложа и приоткрыл окно. Небо над озером и вода под стеной были одинаково тёмными. Фрисс видел яркое светящееся пятнышко высоко над деревьями – луна Аталис повисла над краем крыши, неторопливо сползая к западу.
«Одна луна, а полыхает, как все семь,» – покачал головой Речник, с сожалением оглядываясь на покинутую постель. На ней уже растянулся, раскинув в стороны лапы, Алсаг. Теперь придётся его сталкивать…
«Странно, что под таким сиянием никакой дряни не приснилось,» – подумал Фрисс, глядя в мерцающую воду. Волны отражали лунный свет, блики играли на тёмных стенах. Голоса внизу стихли, успокоился и живой дом. Только плеск волн нарушал теперь тишину. Ничего странного не происходило – и всё же Речнику было не по себе.
Он выглянул за дверь – обеденная зала была пуста и погружена во мрак, тонкие полосы света тянулись из-под дверных завес и замирали на её пороге. Речник сделал ещё несколько шагов по тихо поскрипывающему и проседающему под ногами полу, откинул плетёную завесу и остановился, с опаской глядя на многочисленные склянки, плошки, ларцы и горшки, на таинственно мерцающие горелки и каменную чашу, источающую белесый дым. Алхимики ушли в спешке, не задёрнув шторки, закрывающие множество полок с реагентами, и всё, что было на низеньком шестиногом столе, осталось на прежнем месте, у всех на виду. Речник скользнул взглядом по содержимому склянок – в полумраке он мало что видел, но и при свете дня не взялся бы всё распознать.