Солнечный змей

Токацин .

За спиной Речника зашелестели папоротники.

– Камса! – белая крыса выскочила на поляну, едва не наступив на кость, увидела, что под её лапами, взлетела на три локтя вверх, перевернулась в воздухе и умчалась обратно. – Камса! Камса!

– Вайнег вас дери, – пробормотал Фрисс, тряся головой – от визга у него заложило уши. Из лагеря доносился тревожный перестук барабанов, к остаткам корабля пробирались караульные с факелами и стреляющими трубками. Нецис, сунув пригоршню трухи в карман, выпрямился и пошёл им навстречу.

– Что случилось? Кто

напал?..

Крыса-Призыватель – Речник не помнил её имени, но точно знал, что она из Умма Ксази – уже третий раз обходила его по кругу с курильницей наперевес, нараспев читая очистительные молитвы. Завершив третий круг, она ловко выплеснула ему в лицо воду, слегка сдобренную благовонным маслом.

– Хэ! Это уже лишнее, – поморщился Фрисс, вытирая глаза. – Мы достаточно чистые, уважаемый Ксази. Хватит очищать нас.

– О боги! – крыса взмахнула хвостом и курильницей. – Вы стояли рядом с омерзительнейшей мзогой, трогали её, – конечно, вам нужно большое очищение! Твой наставник очень неосторожен. Зачем было лезть к ней?!

Фрисс покосился на Некроманта. Колдуну уже не было дела до крысиных суеверий – он спал, растянувшись поверх плетёного кокона, и даже холодные брызги его не разбудили. Суматоха в лагере понемногу стихала, и самые любопытные уже устали бродить вокруг плота чужаков и ушли к своим кострам. Над Фадхой давным-давно сомкнулся мрак – сегодня было мало лун, и их свет тонул в листве. Оглядываясь на берег, Фрисс видел смутный отблеск холодной зелени, – корабль лежал там, разбитый, сгнивший и совершенно бесполезный.

– Водяной Стрелок!

Речник вздрогнул – он не заметил, как один из Призывателей забрался на панцирь Двухвостки. Нецис и подавно ничего не замечал – он возился со склянками, записывал что-то в дневник, за ним, насторожив уши, следил Алсаг. Рядом с головой Двухвостки – существо мирно дремало – остался один Фрисс… и здоровенная белая крыса с жёлтыми перьями в шерсти.

– Зачем твой наставник трогал ту мзогу в лесу? – спросила она, сверкая любопытными глазами. – Это очень мерзкая вещь, грязная и опасная. Чему он учил тебя?

– Кости как кости, – пожал плечами Речник. – Мы смотрели, как размножаются ползучие грибы. Странные твари… Ты знаешь, как они плодятся? Тут кто-нибудь изучал их, пытался их вывести?

– Хийо-хийоле, – шевельнула хвостом крыса. – Каким странным вещам учит тебя наставник. Ползучие грибы… Зачем на них смотреть? Если они растут на коже, надо выжигать их, и быстро. А если растут на земле – собирать и класть в чан с тзики. А если они уже готовы, их надо есть. Изучают мудрые вещи – чародейство, опасные древние камни, тайные ходы под землёй. Зелья. А это просто ползучие грибы. Вы, коатеки, всё-таки очень странные!

…Тёмная гладь обманчиво спокойного озера уже видна была в просвете «ворот» – между толстыми стволами Арлакса, погрузившего два разделённых пучка корней в воду, да так и замершего над рекой. Пурпурная пена клубилась у выступающих из воды коряг, за плеском и гулом стремительного потока Фрисс едва мог расслышать собственный

голос – но рёв сигнального рога перекрывал шум реки. Рёв доносился сверху – на ветке Арлакса сидели рядком белые крысы, с любопытством косились на проплывающих и раздували мехи причудливой ревущей трубы. Фрисс рассмотрел бы это устройство повнимательнее, но листья его закрывали – ветки низко наклонялись над рекой.

– Камса! – крикнул, подпрыгнув, Призыватель на соседнем плоту и скинул с крюка трос, соединяющий его «корабль» с «кораблём» Речника. Плоты закачались на волнах – сейчас их удерживали на месте только верёвки, наброшенные на прибрежные деревца.

– Камса! – отозвался Речник, сматывая канат. Нецис, не выпуская из рук шеста, стоял у воды и глядел на красную пену.

– Сквозь горловину Фадхи пойдём поодиночке, – объявил, легко перекричав шум воды и рёв с веток, предводитель крыс. – Каждый, кто пройдёт, пусть встанет у правого берега. Да хранит нас Укухласи!

Нецис бросил в воду обрывок листа и следил за ним взглядом, пока зелёный клочок не скрылся в очередном водовороте. Фрисс потыкал шестом в дно – палка упёрлась в твёрдое, погрузившись всего на два локтя.

– Засуха, – пробормотал он, сочувственно глядя на реку. – Не бойся. Мы вернём лесу дожди, а тебе – воду.

– Та-а… Это небезопасно, Фрисс, – нахмурился Некромант, глядя на узкую горловину. Сквозь неё, цепляясь за корни и побеги, продирался уже второй из плотов каравана. Им едва хватало воды, чтобы не ползти брюхом по донным камням…

– Это река, Нецис. Она нас не тронет, – усмехнулся Речник, отвязывая последний канат. – Ал-лииши – и Кетт нам в помощь!

Колдовское течение, как огромная рыба, подхватило плот на спину – и Фрисс, оттолкнувшись шестом от опасной коряги, тихо засмеялся. Десять таких бурных рек он предпочёл бы одному мёртвому городу – и как было бы хорошо, если бы то, что он здесь ищет, пряталось бы не в жутких развалинах, а в чистой воде…

Когда горловина Фадхи осталась позади, и шум воды притих, а плотовщики, с опаской поглядывая на Фрисса, бросили ему причальные канаты, Речник обернулся на странный стук – и увидел над «воротами» озера прикрученные к ветвям платформы. С них свисали толстые тросы и верёвочные лестницы, а наверху, за оградами, лежали пробитые лодки и обломки плотов. Люди и крысы склонились над ними, вколачивая на место выбитые доски и связывая вместе тростниковые брёвна. Те, у кого не было работы, задумчиво смотрели вниз, на чудом уцелевший караван.

– Хвала Укухласи! – крикнул южанин с платформы. – Как вы разминулись с Фадхой? Если что-то нужно чинить – идите к подъёмнику, мы поможем!

– Хвала! – нестройно откликнулись Призыватели.

– Излишнее беспокойство – мы прошли горловину целыми, – вежливо шевельнул усами предводитель. На ветках разочарованно вздохнули.

– Тихих вод под днищем! – пожелали с ветвей. Нецис пожал плечами, сел на панцирь Двухвостки и стал рассматривать ладонь, украсившуюся свежим волдырём. Фрисс тихо присвистнул.