Солнечный змей

Токацин .

– Ни облачка, – вздохнул Речник, посмотрев на небо. Раскалённой добела плошкой оно опрокинулось над морем, и хотя ветер был по-весеннему холодным – как видно, власть Тзангола на море пока не распространилась – даже привычные уэкины старались не подставлять солнцу макушки. Фрисс, упрятав в сумку шлем, сидел на панцире Двухвостки в нелепой тростниковой шляпе, и Алсаг лежал у его ног, вывалив язык – коту было жарко.

Уэка приближалась к Острову Чар. Фрисс забрался на Двухвостку, чтобы лучше видеть берега и белые стены под черепичными крышами. Белый маяк

уже не прятался за волнами – он сверкал над морем, как гранёный кристалл кварца, и ветер трепал над ним пёстрые ленты предупреждающих сигналов. Зулвин – маленький, но крепко сложенный уэкин, следящий за ветряным манком – залез на мачту и пристально вглядывался в яркие полосы ткани. Скегг, замерший на носу, у массивных рычагов руля, смотрел туда же.

– Что там? – крикнул Речник, судорожно вспоминая значение сигналов. Слишком давно он не выходил в море… признаться – ни разу с тех пор, как его выпроводили с Островов, да и тогда не забирался дальше Острова Чар.

– Цеготы, – Зулвин спустился на палубу, сдвинул шляпу на затылок и посмотрел на волны. – Полчища цеготов. Точно говорю, это Шайца и подводные гроты.

– Четверо – за арбалеты, – Скегг, передав руль другому уэкину, встал у мачты и хмуро посмотрел на всех. – Остальным – гарпун держать под рукой. Зулвин, следи за волнами. Речник, ты колдовать умеешь?

– Так себе, – покачал головой Фрисс. – Но пару молний брошу.

– Твой пост – на Двухвостке, – кивнул уэкин. – Для тебя гарпуна нет.

– Мечами обойдусь, – махнул рукой Речник. Скегг поморщился.

– С мечами не лезь. Никогда не видел цегота вблизи?

Он указал на гарпуны – длинные, в полтора человеческих роста, с толстыми древками и длинными наконечниками из речного стекла. На древках виднелись прочные перекладины.

– Там было не только про цеготов, – пробормотал Нецис и судорожно сглотнул. Ему нездоровилось.

– Откуда ты знаешь, колдун? – покосился на него Скегг. – Да, не только. Черви амау двинулись на восток. Видно, цеготы им по вкусу. Будь у «Фрати» стальная броня, я бы порадовался, а так – лучше цеготы, чем амау.

Он замолчал и принюхался к ветру. Фрисс втянул носом воздух и помянул про себя тёмных богов. Море слабо, но отчётливо пахло цеготьей слизью. Эта вонь была знакома даже ему, за последние сто лет видевшему цеготов только во время Войны Вод. Здесь, южнее Островов, не было ни Речных Драконов, ни демонов Агва – никого из существ, враждебных цеготам. Речник посмотрел на Двухвостку, на свои руки и покачал головой.

– Нецис, – тронул он Некроманта за плечо. Тот вздрогнул и снова сглотнул.

– Если цеготы нападут, лезь на панцирь. Я тебя прикрою, – сказал Речник. Маг мутными глазами посмотрел на него и прижал ладонь к горлу.

– Как эта лодка до сих пор не рассыпалась… – тихо простонал он. – Как же её трясёт…

К вечеру запах цеготьей слизи стал уже привычным, и даже Алсаг перестал морщить морду. Скегг разделил припасы между уэкинами, Фрисс бросил Двухвостке пару охапок травы и протянул Нецису ломоть ирхека. Некромант слабо покачал

головой и поморщился. Фрисс откусил половину и окинул корабль задумчивым взглядом. До сих пор ему казалось, что лапы Двухвостки гораздо дальше от бортов…

– Нецис, – повернулся он к Некроманту, – Флона лежит у самого края. Цеготам и вылезать не надо, чтобы отгрызть ей лапу. Можешь что-нибудь придумать?

– Н-не здесь, Фрисс, – взгляд мага был мутным, как цеготья слизь. – Здесь я думать не могу.

– На Макеце пойду искать для тебя какое-нибудь зелье, – пообещал Речник. – А пока выпил бы ты кислухи!

Алсаг заинтересованно насторожил уши. Нецис равнодушно взглянул на фляжку, сделал маленький глоток и поморщился.

– Оставь моё тело, Фрисс. Здесь оно мне не служит.

– Нецис! Флону сожрут, – нахмурился Речник. – Можешь превратить её в нетопыря? Так она хоть спрячется…

Некромант покачал головой.

– Не получится, Фрисс. Это очень умная Двухвостка, но это всего лишь животное. Стать нетопырём может только разумное существо.

Алсаг поднял голову, округлившимися глазами уставился на Фрисса – и уткнулся мордой в лапы, вздрагивая всем телом. Речник озадаченно посмотрел на него, потом на Нециса, разглядывающего палубу, вспомнил свои попытки превратиться и махнул рукой.

– Некромант! Море гладкое, как доска. Где ты нашёл качку?!

Золотисто-алые сполохи угасли на горизонте. Красный закат был страшен. Фрисс тщетно выискивал на небе зелёные отсветы. Серебро ещё горело на западной кромке неба, но зелень и синева сгинули. Уэкины собрались вокруг Двухвостки. Новый дозорный сменил Зулвина на мачте, Скегг сам встал к рулю. Кто-то притащил из-под навеса спальные коконы и даже уснул. Фрисс тоже прилёг, но ему было неспокойно. Алсаг спал, свернувшись клубком, и Нецис грел на его боку ледяные руки. Некромант морщился и вздрагивал даже во сне.

– Надо огонь развести, – вздохнул Речник, покосившись на печь. – Если цеготы приплывут, пусть их плавниками порежет.

– Тише! – обернулся Скегг. – Вся стая приплывёт на огонь.

Дальше плыли в тишине, только еле слышно поскрипывала мачта, и потрескивал тростниковый парус. В прогретой за день воде у самой поверхности мелькали светящиеся жуки – квейтосы, и море искрилось. Небо усыпано было звёздами, огромными, многолучевыми, как будто даже шевелящимися. Фрисс засмотрелся на них – и вздрогнул, когда Двухвостка под ним шевельнулась и тревожно зафыркала.

– Хаэй! – уэкины кубарем скатились с панциря и похватали гарпуны. Четверо арбалетчиков подобрали оружие и замерли, вглядываясь в чёрную воду. Двухвостка замотала головой и попыталась встать, но тросы удержали её.

– Бей! – не своим голосом закричал Зулвин, выпуская стрелу – как показалось Фриссу, наугад, но тут же послышался влажный хруст и задушенный хрип. Что-то тихо всплеснуло у правого борта. Фрисс оглянулся на окрик слева и увидел толстые перепончатые лапы, вцепившиеся в ограждение, выпученные блестящие глаза и тёмный гребень над огромной зубастой пастью.