Солнечный змей

Токацин .

Взгляды куванцев жгли Речнику спину, пока он спускался в недра пустой скалы, но он не оборачивался. На «Куванском Причале» никогда не любили незваных гостей, особенно – тех, кто в красной броне.

Внутри было людно, но не слишком шумно – Эльгер, хозяин, был в главном зале, и гости в его присутствии говорили вполголоса, проявляя положенное уважение. К запаху кислухи, цакунвы и свежей рыбы примешивался горьковато-сладкий аромат Джеллита. Фрисс посмотрел на закопчённый потолок и стал дышать через раз – не хватало ещё самому накуриться и угодить в паутину видений…

– Речник! – крикнули с

порога – Гор, рыжий куванец, всё-таки спустился в зал. Повисла тишина. Фрисс нашёл взглядом Эльгера – тот сидел на пустом бочонке и как будто дремал, завернувшись в меховой плащ.

– Ингэ, Эльгер, – сказал Речник, остановившись в двух шагах от куванца. – Где моя чаша?

– В Кигээле, – тихо буркнул кто-то за спиной, но тут же возмущённо заорал – судя по звуку, его огрели миской. Эльгер молча встал и стукнул ногтем по стойке. Незнакомая Речнику девица так же молча наполнила большую чашу и поставила перед Фриссом.

– Я не ждал гостей, – сказал Эльгер, ощупывая Речника настороженным взглядом. – Почему тебе, Речник Фрисс, не сидится на берегу – с владыками и колдунами? Ищешь приключений?

В зале послышались смешки. Эльгер повернулся к куванцам, молча посмотрел на них – все тут же сделали вид, что вовсе не подслушивают. Речник подождал, пока зал наполнится гулом голосов, и все вернутся к своим делам, и только тогда ответил.

– Ни к чему их искать. Они сами нас находят. Последние годы тут творилось всякое, но этот год будет в десять раз хуже. Заметил, как обмелела Река?

– Не слепой, – скривился Эльгер. – Это дурная весна, Речник. С востока тянет кровью. Но я здесь при чём? По-твоему, это я украл дожди?

Фрисс неторопливо хлебал кислуху. Когда на дне осталось чуть-чуть, он снова поднял взгляд на куванца.

– Одна тварь на востоке очень любит кровь. Ей всё равно, кто кого режет, и она хорошо умеет дурить смертных. Если у тебя или кого-то из твоих зачешутся руки пограбить корабли или сходить в ночной набег – лучше утопись сразу, пока эта тварь не вскипятила тебя изнутри. Предупреди всех – в этом году само солнце против нас. Чем тише вы сидите, тем больше вас доживёт до зимы.

– Солнце против нас? – медленно повторил куванец и сделал священный жест, как будто отгоняя призраков. – Что за весть ты принёс, Речник?

– Сказанного достаточно, – качнул головой Фрисс. – Береги своих людей. Ты умён, но эта тварь многим выжгла мозги.

Эльгер вышел к причалу вместе с ним. Никто не проронил ни слова. Колдовское течение подхватило шлюпку и поволокло обратно к берегу. Речник не оглядывался. «Сиригны не расскажут,» – угрюмо думал он. «Лишь бы люди не увидели…»

… – Никто не знает, куда они плывут, – покачал головой Фрисс. Некромант удивлённо хмыкнул, провожая взглядом вереницу плотов. Сигнаса пролетела над ними, ненадолго накрыв их тенью. Куванцы с плотов равнодушно смотрели ей вслед. Кто-то лежал у тлеющего костерка, кто-то даже не вышел из хижины. Плоты плыли вниз по течению, и Река несла их, куда ей хотелось.

– Они спускаются от Озера Синдалия – всё дальше и дальше на юг, а потом… просто исчезают, – махнул рукой Фрисс. – Никто не видел их нигде, кроме Реки. Кто знает, что они ищут там, на юге…

– Вечные изгнанники, как мне кажется, ищут себе дом, –

тихо отозвался Нецис, думая о чём-то своём. – Место, где на них не будут смотреть с презрением и страхом.

– Ну тебя, Нецис, – поморщился Речник. – Кому нужно их бояться?! Если бы они жили, как люди, никто бы их не трогал. Ты ещё мертвяков позащищай…

– Та-а… си-меннэль, – пожал плечами Некромант. – Скажи, кто-нибудь из них становился Речником?

Фрисс ухмыльнулся, но тут же призадумался, и усмешка с его лица медленно сползла.

– Есть одна легенда, – неохотно сказал он. – Отец рассказывал… ну, когда я ещё думал – идти в Речники или нет. Её Кесса очень любит. Был один куванец-Речник. Его звали…

– Хаэ-эй! По носу ливень! – крикнул с мачты дозорный-сиригн.

– Вверх! – отрывисто скомандовал Халан – его слышно было по всему кораблю и без рупора.

Печи взревели, корабельные шары заскрипели, раздуваясь. Сигнаса быстро поднималась, пропуская тучу под собой. Эта туча шла быстрее ветра, старательно растягиваясь над степью. Фрисс свесился с борта.

Дымка быстро затягивала сухую траву, подломившуюся и покосившуюся за зиму, строй зелёных побегов, белые и синеватые звёздочки незнакомых Фриссу цветов. Потемневшая речная гладь удалялась к северу, сигнаса улетала всё дальше в степи, срезая угол там, где Река делала широкую петлю. Внизу, под килем, клубились дождевые тучи, озаряемые неровными вспышками. Сине-зеленоватые сполохи были Речнику знакомы…

– Небесная рыба! – крикнули с мачты. Среди туч, немного левее сигнасы, сверкал заострённый спинной плавник, и широкие лопасти хвоста то выныривали из дымки, то скрывались в ней, заставляя облака клокотать и клубиться. Бирюзовая молния сверкнула совсем рядом, мокрая стальная спина скользнула под киль корабля, озарив его неровным синеватым светом, и сгинула в тучах.

– Просторного неба! – прошептал Речник вслед странному существу. Ему было жутко, но радостно. Нецис задумчиво усмехнулся, проводив рыбу взглядом.

– Очень необычные создание, – тихо сказал он. – Оно черпает силу оттуда же, откуда и Тзангол, но не усиливает его влияние, а гасит. И оно, по-видимому, от этого влияния не озлобляется. А это значит, что его разум, возможно, невелик, но прекрасно защищён.

– Это создание сарматов, – с усмешкой отозвался Фрисс. – А морок разбивается о сарматов, как волна о скалы. И их создания – такие же.

…Куванцы плыли и плыли, Речник уже утомился пересчитывать плоты и думал с досадой, что встретить их в Море Лилий, борт к борту, будет куда более неприятно. И всё-таки даже куванцы брались за вёсла и неуклюже отгоняли свои плавучие дома подальше от Левого Берега. С него на воду падали длинные густые тени, тёмные и холодные даже этой тёплой весной. Старый Город приближался, изломанные серо-белесые башни блестели от недавнего дождя, а за ними что-то вспыхивало и тут же гасло, рассыпая багровые блики. Фрисс, облачённый в сарматский скафандр, смотрел на мёртвые дома без страха, но с осторожностью. Сигнаса покачивалась в воздухе, держась поодаль от руин – самая длинная из теней не касалась её даже краем. Сиригны хмурились и бурчали себе под нос что-то настороженное. Нецис стоял у борта и завороженно глядел на развалины.