Солнечный змей

Токацин .

– Фррисс, – Алсаг ткнулся носом в плечо Речника, – смотрри, вон в том шатрре прродают уланзи…

Его усы трепетали, и кот так и норовил повернуться к разукрашенному, но сильно запылившемуся шатру. У входа на ветру болталась лёгкая фляга из высушенного плода Кими. Близился полдень, и под навесом у шатра уже расселись на циновках жители и гости-островитяне, передавая по кругу наполненные чаши. Кисловатый запах местного пойла висел в воздухе.

– Не сейчас, Алсаг, – нахмурился Речник. – Сделай вид, что ты Фагита…

– Мрряу, – обиженно сощурился огромный кот.

– Едем, – Нецис выпрямился, посмотрел на опустевшую пристань и постучал по панцирю Флоны. – Солнце высоко, в полдень

нам лучше уйти в тень.

Приземистый, серый от пыли город широко раскинулся вдоль обрывистого берега. Среди прилепившихся друг к другу круглобоких хижин из травы и глины кое-где виднелись остатки крепостных стен и шестигранных башен, сложенных аккуратно и на совесть. В них кто-то жил – Фрисс видел завесы в бойницах и дверных проёмах. В стене, как видно, не было уже надобности – если бы кто-то надумал напасть на Вачокози, он навсегда завяз бы в лабиринте глинобитных оград, стен, лиственных навесов…

Речник встал на панцирь Двухвостки и огляделся. Увидел невысокие, почти до голых стволов ободранные пальмы, крохотные огороды и загоны для ящеров, притихший рынок – и высокие каменные стены круглой башни. К башне лепились дома поменьше, также выстроенные из белесого местного камня. Над ними трепетали узкие синевато-серые знамёна.

Ветер не стихал ни на миг, но он не в силах был пригнать на иссохшее побережье облака, – солнце беспощадно жгло улицы, и малочисленные прохожие прижимались к стенам, забиваясь в тень навесов. Фрисс утёр со лба пот и покосился на Нециса. Маг смотрел на белое небо и хмурился.

– Красный венец, – прошептал Некромант, оглянувшись на Речника. – Кровавое Солнце прямо над нами. Местные жители очень умны, Фрисс. В полдень они по улицам не бегают.

Прямых путей здесь не было, и сами южане-йонгелы путались в переулках Вачокози. Фрисс спрашивал дорогу четырежды, прежде чем увидел впереди две большие хижины, соединённые в одну, и пустую флягу, подвешенную над дверью. Одна из стен постоялого двора была некогда куском крепостной стены, вытянувшейся вдоль обрыва. Пролом в ней выводил наружу, на террасу над берегом, прикрытую широким навесом из пальмовых листьев. Эта терраса и была общим залом, и циновки, постеленные прямо на сухую землю, отнюдь не пустовали, но Нецис нашёл-таки место – и для себя, и для Алсага, и для Фрисса, замешкавшегося в загоне – он искал, куда привязать Двухвостку, чтобы она не придавила ящеров-куманов. Здоровенные полосатые ящерицы сердито разевали пасти друг на друга – по жаре на них напала неестественная бодрость, и Речник опасался даже, что они искусают Флону – или она кого-нибудь загрызёт.

– Ничего плохого, путник. Куманы до крови не дерутся, – утешил Фрисса сторож. Речник с завистью смотрел на его белую накидку, наброшенную на голые плечи, и босые ноги. И сам Фрисс, едва добравшись до циновки, с наслаждением стянул сапоги и сбросил тяжёлую жаркую броню. Нецис покачал головой.

– А тебе не жарко? – тихо спросил Речник, разглядывая тёмно-серые, истрёпанные на вид одеяния колдуна. Морок спрятал костяные щитки и наплечники-черепа, кольчуга вновь прикинулась рубахой, но переодеться в белое маг не решился.

– Я привык, Фрисс, – отозвался Некромант и поднял чашу. – Да не оставят нас боги…

Алсаг урчал на краю циновки, уткнувшись мордой в большую миску. Фрисс нахмурился и выразительно посмотрел на Нециса. Тот пожал плечами.

– Задерживаться тут незачем, – негромко сказал маг, вычерчивая что-то в пыли. – Но и нам, и Флоне нужна еда, и к тому же, Фрисс, тут нужно очень хорошо запасаться водой. Колодцы есть не везде, а время дождей давно миновало.

– Как минует полдень, загляну на рынок, – сказал Речник, подсчитывая в уме, сколько и чего нужно купить. Флона всю дорогу только

и делала, что жевала – её на море не укачивало, и челюсти её не останавливались ни на мгновение. Все листья, нарезанные Фриссом и Нецисом на Коуцате, кончились к середине пути, и дальше Флоне доставались только водоросли. Фрисс боялся, что во всём Вачокози не хватит деревьев, чтобы её прокормить. Нецис только усмехался – местные пастбища кормили тысячу куманов и сотню анкехьо, а по жаре все ящеры прожорливы…

– Не забудь про соль, – Некромант махнул рукой в сторону моря. – Тут, у солеварен, она недорога.

Речник кивнул и подошёл к ограде на краю обрыва. Шум моря долетал и до высокой террасы, но мало что видно было с циновки, а Фриссу хотелось взглянуть на солеварни.

Весь берег был перед ним, как на ладони, – стёсанные обрывы, известняковые осыпи и цепочка мелководных луж на краю моря. Соляные пруды, выдолбленные в камне, наполняла густеющая полупрозрачная жижа. Вода, вздыхая, захлёстывала их и медленно отступала, едва потревожив испаряющийся раствор. На желтоватых бортиках белела соляная корка. Пруды тянулись вдоль всего обрыва, и малые промежутки между ними отмечены были отяжелевшими от солёных брызг узкими флагами. К самому обрыву, как бы стремясь вжаться в стену, лепились грубо сложенные каменные строения, и невысокие трубы поднимались над ними. Широкие глиняные желоба, белые от соли, вели от зданий к морю. «Варницы,» – усмехнулся Речник. Облик этих зданий был ему знаком по Островам – там, где Река не успевала разбавить солёную воду, хелы построили пару варниц и вырыли запруды, и оттуда уэкины везли на север мешки с солью – и для Реки, и для её соседей.

– Дыма не видно, – заметил вполголоса Нецис, и Речник вздрогнул – он не заметил, как Некромант подошёл. Он оглянулся – Алсаг уже задремал, привалившись щекой к опустевшей чаше, и даже йонгелы перестали глазеть на слишком бледнокожих чужеземцев…

– Печи не горят, – сказал Некромант и покосился на Речника – слышит ли он? Фрисс пожал плечами.

– Кто будет жечь дрова в такую жару?! Солнце без лишнего дыма выпарит воду, – отмахнулся он. – Варницы топят, когда солнце за тучами.

Никого не было на берегу, солнце захватило его, и вязкая влага в каменных «чашах» едва ли не дымилась от жара. Соль застывала, выходя из-под тонкого слоя воды, те пруды, что были дальше всего от моря, уже пересохли и побелели. Речник думал, глядя на соляную россыпь, не запастись ли сразу на всю зиму, потом бросил взгляд на солнце – и горько усмехнулся. Зимы не будет, а будет – так они с Нецисом точно её не увидят.

– Фрисс, посмотри на соляную корку, – прошептал Некромант и вцепился бледными пальцами в ограду. – Посмотри на воду там, где она прозрачна. Видишь?

Речник мигнул.

– Плёнка, – неуверенно сказал он. – Какая-то водяная муть. Обычное дело – в береговой соли всегда полно песка и прочей дряни. Ничего страшного, Нецис. Ты же не ждал, что йонгелы процедят всё море сквозь пух?

Некромант посмотрел на него в упор, и усмешка Фрисса увяла.

– Вон на тех комьях соли видно лучше, – прошептал Нецис. – Их цвет…

Речник вгляделся и снова мигнул – солнце било по глазам… но и так было видно, что белоснежная корка будто усеяна мельчайшими синими точками. Синевой отливала и муть на ленивых прибрежных волнах – будто в море сыпнули тёмно-синей краски, а размешать забыли.

– То же, что на островах, – кивнул Фрисс. – Сапфировая пыль?

Кто-то из сидящих неподалёку южан вздрогнул и недобро посмотрел на чужаков.

– Её всегда было много в Зелёном Море, – покачал головой Некромант, – каждое лето вода там синеет. Но вот о Море Лилий я такого не слышал. Здесь ближе океан, вода холоднее, а эта пакость любит жару.