Солнечный змей

Токацин .

– То-то ей сейчас хорошо, – хмыкнул Речник. – А чем она тебе не угодила?

В проломе бывшей крепостной стены громко и нестройно затрещали тростниковые трещотки. Фрисс дёрнулся, но Некромант сжал его руку и кивнул на циновку. Между рассевшимися на земле гостями пробирались служители. Один из них нёс огромное блюдо в руках и второе такое же – на голове, другой склонялся над подстилками и расставлял на них чашки с едой. Учуяв что-то, Алсаг встрепенулся и подобрал лапы, но тут же зарычал – служитель уволок у него

из-под носа опустевшую миску.

– Будет с тебя, – шепнул Речник, запустив пальцы в песчаный мех. Кот фыркнул.

– Айш! – усмехнулся Нецис, заглянув в большую чашу. В неё налита была густая зеленовато-жёлтая жижа, а в этом горячем месиве плавали кругляши размером с полкулака и обрывки тёмно-красных листьев Тулаци. На край чаши служители бросили стопку тонких лепёшек. Алсаг сунул нос в еду и отпрянул.

– Подожди, остынет, – Речник отстранил кота и, оторвав клок лепёшки, обмакнул его в жижу. От неё слабо пахло рыбой и разваренной луковицей Хелтори.

– Ум-м… Не то вирча, не то цакунва, – пробормотал с набитым ртом Фрисс. – Как это здесь называют?

– Сурва, – ответил Некромант, вылавливая из жижи клёцки и дуя на обожжённые пальцы. Речник огляделся – ложек не было ни у кого. Не придумали их здесь, что ли?..

Фрисс поймал клёцку, слегка надеясь, что внутри окажется мясо или хотя бы рыба, но нет – это было тесто с пряностями и ничего больше.

– Зачем дерржать куманов, если их не есть? – шевельнул хвостом разочарованный Алсаг. – Фррисс, я на таком коррме далеко не уеду…

– Не бойся, найдём тебе мясо, – Речник потрепал его по загривку чистой рукой. – Нецис, погоди есть. В этом вареве соли маловато. Чудно – нигде не видел, чтобы соль отдельно стояла, а в еде её не было!

Он сунул руку в маленькую деревянную плошку. Соль туда, вернее всего, насыпали прямо из груды у солеварни, не утруждая себя измельчением, и она лежала комками, ощетинившись кристаллами, как кварцевая россыпь. И вся муть, пригнанная к берегу волнами, была в ней – и зелёная, и синяя, и чёрная…

Сыпануть соли в чашу Речник не успел – Нецис ударил его по руке, белая пыль разлетелась по полу. С соседней циновки привстали спокойные до того йонгелы, их глаза, необычайно яркие на тёмных, почти чёрных лицах, встревоженно сверкали.

– Что… – начал было Фрисс, потирая ушибленное запястье. Один из йонгелов взял его за плечо и отвёл руку подальше от плошки с солью, сам зачерпнул немного и, оторвав клок горячей лепёшки, бросил на него щепотку.

– Куфиша! – резко, будто сплёвывая, сказал он. – То, что не едят. Куфиша! Не ложить ты…

Он растерянно огляделся – хельский язык был знаком ему плохо, и известные слова внезапно закончились. А Фриссу некогда было объяснять, что по-йонгельски он понимает: Речник таращил глаза на лепёшку. Белые кристаллы дымились в горячем пару, на глазах синея и обретая прозрачность.

Таких красивых камней Фрисс ещё не видел…

– Куфиша, яд, – кивнул йонгелу Нецис. – Мой друг из счастливой земли, где не видели синей соли. А я смотрю на залив и не верю своим глазам. Давно пыль приплыла сюда?

– Вторая неделя, – вздрогнув, ответил южанин и тоже вытаращил глаза, только не на соль, а на колдуна. – У тебя серебряная кожа. Ты не болен?

– Ты добр, но помощь мне не нужна, – покачал головой Некромант. – Не о чем тревожиться.

– Ты лучше знаешь, странник, – слегка нахмурился йонгел и неохотно вернулся к товарищам, то и дело оглядываясь на чужеземцев. Другие южане тоже глазели на пришельцев, но постепенно тревожная тишина сменилась ровным гулом болтовни.

– Что это, Нецис? – прошептал Речник, с опаской глядя на тёмно-синие кристаллы. – Что такое «куфиша»?

– Сапфировая пыль смешалась с солью в прудах, – вздохнул Некромант, слизывая кристаллы – не посиневшие, белые – с пальцев. – Сама по себе она не опасна, но огонь выжигает из неё яд. Вот такой крупицы хватило бы тебе, Фрисс, чтобы вернуться в долину Кванда без пропуска и без препятствий.

– Река моя Праматерь, – вздрогнул Речник, вытирая руку. – Зачем же эту отраву на стол ставят? И… Нецис, выплюнь!

– Кх-х… – Некромант схватился за горло – Фриссгейн слишком крепко встряхнул его за шиворот. – Не убивай меня, Фрисс. Та-а… Куфиша не страшна, пока холодна или едва тепла. Можешь подождать, пока айш остынет, и посолить его, можешь сыпать на язык, а еду класть, немного погодя. Но следи, чтобы куфиша не стала горячей. Соль нужна, так или иначе…

Фрисс с опаской высыпал щепотку на язык. Соль на вкус была обычной, разве что горчила чуть больше, чем всегда. Некромант, подобрав синие кристаллы, ссыпал их в маленький пузырёк и спрятал в суму.

– Значит, нормальной соли в Вачокози уже не осталось, – тихо размышлял вслух Нецис, вытирая лепёшкой со дна остатки сурвы. – Дни жаркие, пруды не пустеют ни на миг. Отсюда её увозят сотнями мешков… и если сапфировая пыль испачкала всё побережье, то нормальной соли, Фрисс, мы не найдём и на восточной границе. Это не страшно, просто не забывай – куфиша не должна касаться огня…

– Я-то не забуду, – Речник стремительно мрачнел. – Но ведь эта дрянь и до Реки доплывёт…

– Если Дельта прогреется, может и доплыть, – кивнул Некромант. – Пресная вода ей не по вкусу, но у самых дальних Островов её ничто не испугает. Надеюсь, там знают, чего нельзя делать с куфишей – и предупредят жителей.

– Прокляни меня Река, – выдохнул Фрисс, с тоской глядя на белесое небо. – Солнечный змей даже соль испоганил. Придётся есть отраву. Флоне от неё плохо не станет?

– В брюхе Двухвостки нет огня, – усмехнулся Нецис. – И еду для неё не варят. Выживет.