Солнечный змей

Токацин .

Он сделал шаг на север и остановился, когда ступил на снег. Жир зашипел, прокладывая дорожки в ледяной корке.

– Встречай нас, земля льда, – солмик повернулся лицом на север. – Мы возвращаемся. Мы принесли тебе еды, Экеркен, отойди теперь с нашей дороги. Мы принесли вам еды, великие Праматери, не оставьте нас в пути. Отзовись нам, Вольга, проложи нам путь по древнему льду!

Он бросил ложку на снег и, не оборачиваясь, подошёл к огню. Солмики одновременно повернулись спиной к заснеженной земле, Яцек опустил взгляд и положил ладони на затылок Кессе

и Хагвану, пригибая их головы к «очагу».

– Теперь будем есть мы, – сказал Кытугьин, когда от тишины у Кессы уже звенело в ушах. – Аса, раздели еду.

Он пошёл к повозке и вытащил большой тюк. Вместе с другим солмиком он донёс узел до морды Уджуга и положил перед ней, распустив ремешки. Белый зверь ткнулся носом в мешок и зачавкал.

– Хорошая еда, – Аса протянула Яцеку беловато-розовый шар с серыми прожилками. Снова сунула руки в мешок, слепила ещё два шара и отдала Кессе и Хагвану. Речница осторожно взяла белесое месиво и с опаской поднесла ко рту. Пахло от него странно.

– Жир ниххика, – вполголоса пояснил Речник, откусывая от шара. – Ешьте.

– Студень! – радостно ухмыльнулся Хагван, прожевав кусок. – Только он какой-то…

– Хагван, – Яцек нахмурился. Олданец виновато охнул. Кесса задумчиво жевала «еду». Странная смесь таяла во рту и тёплой жижей стекала в живот. Пожалуй… это было съедобно.

– Мрр, – Койя облизала пальцы Речницы и потянулась к руке Яцека. Речник подставил ей ладонь.

– У жёлтого зверька глаза, как у хийкиммига, – наклонившись к Кессе, сказала Аса. – Такой маленький зверёк…

– Всё хорошо? – спросил Кытугьин, возвращаясь от повозки и запуская руку в тюк с жиром.

– Кто такой Вольга? – тихо спросила Кесса, глядя на снег. Ложка так и лежала там, и плёнка жира примёрзла к ней.

– Он был очень сильным, – так же тихо ответила Аса. – Ходил без повозки по льдам и скалам, от моря до моря. Если люди или звери в долинах болели, он лечил их. Все Хелигнэй боялись встать на его пути. Он просил положить своё тело в лёд, когда умирал… На самой высокой из Хельских Гор, чтобы видеть всю Хеливу. Если он проложит для повозки путь, ничего плохого с ней не случится. Вольга – самый сильный из защитников.

Она извлекла из-под ворота обломок серого камня, нанизанный на кожаный шнурок, и показала Речнице.

– Это камень с горы, откуда он смотрит. Кытугьин поднимался туда и принёс это, чтобы у меня был защитник.

– Я слышала это имя, – задумалась Кесса. – Скажи, Вольга ведь родом не из Хеливы?

– Не из Хеливы, – согласилась солмица. – Во всех долинах ему давали дом, повозку и хийкиммига. Во всех долинах его хотели принять в род. А он не хотел. Он с юга, может, из вашей долины… Вы, южане, редко уходите в землю льда, но бывает и такое.

– Поедем дальше, – Кытугьин погасил жирник и занёс в повозку полупустые тюки. – За тем гребнем – Ильнайтот, а от гребня они нас услышат. Уджуг уже скучает по дому. Там для разговоров будет много времени.

Аса тихо хихикнула.

– Кытугьин тоже много говорит, – прошептала она Кессе на ухо. –

Он смущён из-за гостей. Столько южан сразу! Но он сказал правильно – едем дальше.

Погонщики снова сменились – теперь товарищ Кытугьина устроился на шкурах под пологом. Тепло от остывающего жирника волнами расходилось по костяному «шатру». Аса задёрнула все оконца, кроме одного, но и в него тянуло зимним холодом. Снег поскрипывал под полозьями. Уджуг, ступив на заснеженную землю, тихо рыкнул и побежал размашистой рысью. Повозка летела стрелой, огибая ледяные скалы. Кесса, не отрываясь, смотрела на бескрайнюю равнину и видела только лёд и снег – от края до края неба.

– Хелигнэй часто вам встречаются? – тихо спросила она. Аса вздрогнула.

– Не говори о них, пока мы не в долине, – попросила она. – Это плохой разговор.

Солмик на шкурах не дремал – подперев голову рукой, он разглядывал Кессу и Хагвана. Речник Яцек ушёл к Кытугьину, но из-за полога не было слышно, о чём они говорят, – только ветер свистел в опорах шатра.

– Яцек всегда с оружием, – заметил северянин. – Кытугьин говорит, что вы – воины южного вождя. Такие сильные, что вождь отправил вас в Горы Кеула втроём. Яцек, наверное, очень сильный. А ты… ты, Кесса, тоже воин? Как ты убиваешь без оружия?

– Мы пришли не убивать, – под пристальным взглядом Кесса слегка нахмурилась.

– Это очень правильно, – кивнул солмик. – Но это в долинах. Что ты делаешь, когда выходишь из долины?

– У меня есть сжигающие лучи, – Кесса посмотрела ему в глаза. – Не знаю, помогут ли они против льда, но убить они могут. А если что-то устоит перед лучами, я позову на помощь мёртвый огонь.

– У-ух, – выдохнула Аса. – Мёртвый огонь? Что это – мёртвый огонь?

– То, что собирает вместе кости мертвецов и заставляет их идти, – Кесса подобрала обрывок истёртого ремешка и положила на ладонь. – И делает оружие из бесполезного праха. Квайат фелор!

Холодный зелёный огонь вспыхнул над её рукой. Ремешок, рассыпавшись в пыль, обернулся большим мерцающим шаром. Он неуверенно покачнулся, потом поплыл к погасшему жирнику. Речница поспешно сунула ему уцелевший обрывок ремешка – кожа рассыпалась в пыль.

– Цокх аркуурх, – прошептала Кесса, разрушая бестелесную нежить, и с опаской посмотрела на солмиков. Может, не стоило прибегать к Некромантии?..

– Мёртвый огонь… – протянул северянин, проводя пальцем по ладони Речницы. – Заставляет кости ходить? И такие, как в нашей повозке?

– И такие, – кивнула Кесса. – Но если ваша повозка вдруг пойдёт сама, Уджуг испугается.

– Правильно, – помедлив, кивнул и солмик. – Вот почему твоя повозка сама себя возит… Один человек в Ильнайтоте говорил о таких делах… Мы как раз ехали на юг. Кытугьин был в доме собраний, там говорили много интересного. Меня не пустили, Кытугьин должен помнить лучше. Один человек говорил о людях, которые собирают кости и делают из них воинов и зверей… как Хелигнэй.

Он покосился на оконце и вновь заговорил только через несколько мгновений.