Солнечный змей
Шрифт:
– Медленно смещайся к востоку, – прошептал он. – Вот так…
Невидимая петля, сжимающая лучевой поток, разомкнулась. Рыба захлопала плавниками. От них валил пар.
– Этот луч слабее, – кивнул Гедимин. – Не сходи с него. Значит, источник всего один…
Внизу, под нестихающим ливнем, зелёный свет медленно угасал под развалинами древних цехов. Станция скрылась под землёй.
– Пяти лет не прошло, – судорожно вздохнул Древний. Его рука, помедлив, отодвинула пластины брони, извлекая из ниши маленький, но тяжёлый
«Не успел испытать,» – досадливо покачал головой сармат. За восточной кромкой неба «горел» источник сильнейшего ЭСТ-излучения, и ЭМИА-излучение вплеталось в его потоки. Значит, пришло время для испытаний.
«Испарения Квайи взрываются в ЭМИА-лучах,» – мысли Гедимина были сейчас спокойными, как гладь Реки, текущей далеко внизу. «Рассчитать интенсивность излучения… нет, не получится. Придётся наугад. Так или иначе, эффект быть должен.»
– Чуть-чуть на юг, – прошептал он, снимая с плеча бывший подствольник и упирая его в стальную чешую. – А теперь замри.
Спина рыбы дрогнула от мягкого толчка. С тихим свистом маленький снаряд ушёл на восток. Отложив оружие, Древний выпрямился, задумчиво глядя вслед.
«Интересно, какой именно будет эффект,» – успел подумать он. И ещё успел запоздало удивиться – откуда на востоке, в зноркских землях, такой мощный источник излучения – и к тому же управляемый?
Луч погас. Перистые «усы» дозиметра зашевелились, поворачиваясь в разные стороны. Больше прибор ничего не чувствовал. Рыба шумно вздохнула, выплюнув фонтанчик воды из проломленной брони. Гедимин хмыкнул и погладил её между глаз.
– Точное попадание, – прошептал он. – Жаль, но изучать там уже нечего. Теперь снижайся. Вспомнить бы ещё, где я тебя ви…
Договорить он не успел. Резкий писк дозиметра утонул в громком шипении испаряющейся воды и разлетающегося брызгами фрила. Накопитель, нанизанный на поток сильнейшего излучения, вздулся и взорвался мельчайшей раскалённой пылью, разбрасывая обломки стальной чешуи. Облако клубящихся осколков пропустило сквозь себя сармата и сомкнулось над ним. Земля рванулась навстречу. «Гедимин, болван ты, а не учёный,» – промелькнуло в голове Древнего за миг до того, как он провалился в багровый мрак. «Какой же ты болван…»
Глава 16. Тулуг
– Чинья-а-а-ан! – протяжно крикнул Кытугьин, выпрямившись на краю повозки и раскручивая над головой гуделку. Чёрной Речнице казалось, что сами льды дрожат и визгливо завывают, отзываясь на пронзительные стоны костяного лезвия. Вдалеке, за стеной из снежных глыб, что-то взвыло в ответ. Хагван, раздувая щёки, прижимал речной рог к губам, но даже немелодичный рёв раковины не мог заглушить отчаянные вопли гуделки. Речник Яцек опустил капюшон и прижал руки к ушам, болезненно морщась.
– А хийкиммигу хоть бы хны, – тихо подумала вслух Кесса, с сочувствием прижимая к себе Речника. Повозка ускоряла бег, белоснежный зверь мчался по едва заметной тропе в два
– Две гуделки – это много, – вздохнул Икымту, неохотно привстал с лежанки, дотянулся до тюка с жиром и спрятал голову под ним. – Чересчур.
Вой смолк, и Хагван, стряхивая с волос иней, ввалился под полог и со счастливой улыбкой растянулся на шкурах рядом с Икымту. Солмик молча подвинулся и вернул тюк на место.
– Всё, Койя, можно выходить, – прошептала Речница, оттягивая ворот меховой накидки. Сегон с жалобным писком высунул голову и затряс ушами. Речник Яцек снял капюшон и покачал головой.
– Икымту, у тебя ничего не болит? – тихонько спросила Кесса. – Ты всё время лежишь…
– И я так ему говорю, – выразительно хмыкнула Аса. – Говорю – скоро ты, Икымту, забудешь, как сидеть!
– Много ты говоришь, Аса, – пробормотал солмик, переворачиваясь на другой бок.
Гуделка снова вскрикнула, и другая отозвалась ей – мимо Уджуга пронеслась чужая повозка. Она стрелой летела к Ильнайтоту, и Уджуг, громко фыркнув, побежал ещё быстрей.
– Пока там затишье, пойду к Кытугьину, – сказал Речник Яцек, перешагивая через тела у порога. – Кесса, сиди здесь. Ветер холодный.
Сквозь узкое оконце в меховом пологе Речница видела сверкающий снег, зубцы обледеневших острых камней – или, может, расколотых льдин – склон длинного холма и тёмные, окутанные тучами вершины на горизонте. Едва заметная тропа вилась, петляя, вдоль южного склона Хельских Гор, и Кесса смотрела на покрытые льдом громады с опаской.
– Кто там живёт? – тихо спросила она. Икымту вздрогнул и привстал на лежанке.
– Вверху? Никто из тех, с кем хорошо было бы встретиться, – поёжился он. – Там плохое место.
– Вверху есть дикие ниххики, – пожала плечами Аса. – И духи-хранители. Икымту ходит в горы иногда, с охотниками. Никогда не приходит без добычи.
– Ты охотишься? – оживился Хагван, хватая солмика за руку. – Ты хороший стрелок? А можно посмотреть твой лук?
Речница подползла к оконцу, открыла его пошире – под пологом нечем было дышать от чадящего жирника. Холодный ветер ударил ей в лицо. Что-то невидимое с силой сдавило уши, Кесса попыталась вдохнуть – и не смогла.
– У-ух, – услышала она несколько мгновений спустя, когда обнаружила себя лежащей плашмя на шкурах. Икымту помог ей сесть. Полог зашуршал – ветер с силой толкнул его, едва не задув пламя жирника. Что-то снова надавило Кессе на уши, и в отдалении пронёсся затихающий грохот.
– Нехорошо, – прошептала Аса, усердно раздувая огонёк жирника. – Ты туда не смотри.
– Что там? – встрепенулась Речница.
– Снег сходит с гор, – отозвался Икымту. – Лавина.
Полог затрепетал, заунывный вой ворвался в оконце, и языки пламени заметались над плошкой. Аса задёрнула прореху и поёжилась.