Солона ты, земля!

Егоров Георгий Михайлович

— Но колхозам-то сейчас почти совсем не на чем возить. У нас, например, всего-навсего двенадцать лошадей. Разве они обеспечат?

— А когда же прикажешь ремонтировать тракторы, если эмтээс круглый год будет батрачить на тебя? Ремонтировать-то надо или не надо?

— Но не все же тракторы они сразу загоняют э мастерские!

Женщины уединились на другом конце стола, говорили о чем-то своем. Юрий молчал, прислушивался к спору друзей. Он давно думал о том, как тяжело колхозникам вести животноводство — вся организация труда почти первобытная.

И вот теперь, слушая Шмырева, полностью соглашался с ним. Правильно — не все тракторы с самой осени нуждаются в ремонте. Много и таких, которые могли бы работать до ползимы и даже дольше. Почему не использовать их на подвозке кормов?

— Этот порядок не нами установлен, — возразил Сергей Григорьевич. — Отменить его я не могу.

Николай наседал:

— Но ты же теперь член крайкома партии. Можешь поставить там этот вопрос.

— А что толку? На это есть постановление правительства. Крайком же не может отменить его.

— Хорошо! — вмешался Юрий. — Правительство не запрещало ни одной эмтээс устанавливать в колхозах автопоилки и механическое доение. Наоборот, эмтээс обязаны это делать. А у нас даже разговору об этом нет!

Алька вдруг стукнула ладонью по столу.

— Вы хоть здесь-то после охоты, можете о чем-нибудь другом говорить или не можете?

Сергей Григорьевич захохотал.

— Вот это я понимаю! Ну и не завидую же я тебе, редактор — такого домашнего надсмотрщика иметь!.. А между прочим, — сказал он Але, — секретарю райкома комсомола всегда, даже после охоты, не лишне вникать в производственные дела района.

Алька показала ровные плотные зубы, постучала по ним ноготком.

— Вот они где навязли эти производственные разговоры. Хлеб, навоз, тракторы, скот!.. А когда же люди? Когда вы станете думать о людях… начиная с ваших жен?

Сергей Григорьевич опять захохотал. Но, оборвав смех, вдруг как-то сразу подобрался весь, лицо отвердело. Катя тревожно насторожилась — она до сих пор еще до конца не знала своего мужа. А он поднялся и начал ходить по комнате.

— Вот ты, Николай, говоришь, что эмтээс тебе должна то делать, должна другое, — заговорил он наконец. — А ты знаешь, сколько государство уже вбухало средств в сельское хозяйство?! Ты знаешь, что все вы с вашими свинарниками, телятниками сидите на шее государства, на дотации?! То, что вы платите эмтээс за ее работу, это крупица тех расходов, которые она несет. А ты говоришь, чтобы она

тебе еще и сено возила! Ты не рассчитаешься за такие услуги, даже если весь колхоз продать с молотка.

— Это тоже неправильно, — решительно заявил Юрий. — Техника работающая должна быть государству выгоднее, чем стоящая всю зиму на приколе.

— Эка удивил! — качнул головой Сергей Григорьевич. — А государство считает: пусть лучше эта техника зимой стоит, лишь бы она весной и осенью работала безотказно. Из двух зол мы выбираем меньшее. Если мы погробим тракторы зимой, то на чем будем пахать и сеять весной? Мне уже известно, что Шмырев уломал своего тракторного бригадира и тот вывез

ему сено на тракторах. Мы еще спросим этого бригадира, почему он это сделал без разрешения директора. А если весной у него хотя бы один трактор остановится в борозде, я с него шкуру спущу.

— Это ты зря, — возразил Николай. — Ничего он не вывозил.

— Знаю, знаю, — остановил его, выставленной вперед ладонью, Сергей Григорьевич, — знаю и бригадира, знаю и тебя.

— Ну хорошо, — опять ввязался в разговор Юрий. — Допустим, что Николай Трофимович и вывез сено на тракторах. Но ведь он сделал это не потому, что не хочет утруждать свое тягло, а потому, что действительно не на чем вывозить. И это в таком сильном колхозе, как михайловский! А что делать Лопатину? У Лопатина полторы клячи на всю артель.

— Ты, Юрий Михайлович, признанный в районе адвокат отстающих колхозов, — чуть улыбнулся Новокшонов. — Даже тут и то за них заступаешься.

Юрий приподнял бровь, искоса посмотрел на Новокшонова.

— Да, заступался и заступаться буду, потому что отстающих колхозов у нас больше, чем передовых.

— И все-таки о районе судят не по отстающим колхозам, а по передовым, — едко вставил Сергей Григорьевич.

— И тем не менее хлеб дают стране не одни передовые, — парировал Юрий, — но и отстающие тоже.

— Кто сколько дает хлеба, тому такая и честь.

— А по чьей милости эти колхозы стали отстающими?

— Уж не по моей.

— И тем более не по своей! В первую очередь виноваты районные руководители. Поэтому мы и должны сейчас помочь им подняться на ноги.

— Чем?

— Всем помочь. И прежде всего хорошими кадрами председателей и техникой.

— Ну вот в «Светлый путь» дали мы Лопатина. Год прошел, а колхоз как был в хвосте, так и плетется до сих пор.

— Один председатель голыми руками ничего не сделает.

— Ну если уж на то пошло, то я не буду снимать тракторы у Пестрецовой и давать их Лопатину.

— А почему бы?..

— Потому, что Пестрецова — это синица в руках, а Лопатин — это журавль в небе.

— Значит, вы считаете отставание болезнью хронической, неизлечимой?

— Я считаю, дорогой Юрий Михайлович, что району отстающие колхозы не нужны вовсе!

— Куда же их девать? За границу отправлять?

— Их надо ликвидировать совсем!

— То есть?.. — спросил Юрий.

— Влить в передовые.

— И что же получится? Сплошные передовые, да? А не выйдет ли наоборот, Сергей Григорьевич?

— Нет, наоборот не выйдет по одной простой причине: крупное хозяйство всегда сильнее мелкого. Из семидесяти сделать бы двадцать. Десять председателей у нас есть крепких, а еще десяток можно послать из райцентра.

Юрий подумал, прикидывая в уме эту простую арифметику, не согласился.

— Если б только в этом был весь секрет, то, по-моему, давно бы такую комбинацию проделали. Но ведь это только в алгебре минус да минус даст плюс, а в жизни три отстающих колхоза не дадут один передовой.