Сопряжение миров

Тарнавский Виктор Вадимович

Тогда Чинерта, проиграв стотридцатилетнюю войну, обратила свое внимание на другие направления. Всего за полтора столетия чинеты объединили все степи вплоть до Восточного океана, ассимилировав местные племена, и утвердили свое влияние в лесах, покрывавших весь север континента.

Следующей сверхзадачей Чинерты стало покорение горных княжеств, контролировавших наиболее удобные перевалы через Великую Южную Стену и плодородные долины предгорий. Они издревле жили с пошлин, собираемых с караванов, а порой и грабили эти караваны, особенно, проходящие через земли соседей. Кроме того, частенько совершали набеги на поселения на берегах Дана, Триаса, Тиргула, Орончука, Кульника и Борабоя – шести великих рек, несущих свои

воды к далекому Северному океану.

После тяжелой и продолжительной войны, вернее, целой серии войн, занявших почти сто лет, княжества были приведены к покорности. Некоторые из них попросту присоединили к Чинерте. Их население было частью ассимилировано, частью бежало на юг, за Стену, а Шестиречье, объединенное Великими каналами в единую водную систему, превратилось в новый промышленный и сельскохозяйственный район, опираясь на который, чинетские власти попытались снова утвердиться в Приморье, вступив в соперничество с Баргандом.

– Простите, у вас свободно?

Алекс поднял голову. Над его столиком стояла с чашкой скайры в руке молоденькая и очень хорошенькая блондиночка. К счастью, совсем не похожая на Астру.

– Да, конечно, – ответил он поспешно, пока пауза не затянулась.

– Спасибо.

Девушка присела на край деревянного стула и слегка улыбнулась поверх чашки.

– Вирта! – вдруг раздался клич со стороны площади. – Ты здесь? Иди к нам!

– Ой, извините…

Блондинка подскочила и, подхватив чашку, помчалась к небольшой группе парней и девушек, машущих ей руками.

М-да, облом-с… Придется опять, наверное, вспоминать историю. На чем он там остановился?..

Итак, Чинерта лет сто с небольшим назад превратилась в серьезную силу даже в мировом масштабе. Однако очень скоро чинетским хальчикам стало не до экспансии. В королевстве вспыхнул острейший кризис. В то время в деревнях полным ходом шел процесс концентрации собственности, сопровождавшийся разорением мелких фермеров и массовым сгоном с земли крестьян.

Сотни тысяч обездоленных людей ринулись в города, где промышленники радостно понизили до предела плату за труд. Крайняя дешевизна рабочей силы позволяла им не только компенсировать повышенные затраты на транспортировку, взятки и откаты чиновникам, но и выйти со своими товарами на внешние рынки. Обстановка в стране стремительно накалялась, а правительство, всецело поддерживавшее «эффективных собственников», не забывавших делиться своими сверхдоходами с аристократической верхушкой, демонстративно не шло ни на какие компромиссы, только подливая масло в огонь.

Одновременно с классовыми противоречиями обострились и национальные. Возрастала напряженность между собственно чинетскими землями и Зеллидой. Там очень болезненно переживали все более заметное ущемление своих прав – вернее, беспардонные действия чинетских олигархов. Те при содействии коррумпированных властей не только разоряли зеллийских крестьян наравне с собственными, но и перехватывали финансовые потоки и отбирали наиболее доходные бизнесы у здешней элиты.

По крови и языку зеллийцы были самым близким к чинетам народом. Их страна занимала обширные плодородные земли на берегах Срединного моря. Там находились крупные промышленные центры, порты, угольные шахты и нефтяные вышки. Зеллида, побывавшая в свое время в составе Тогродской Империи, долгое время была самой богатой и культурной частью королевства. Однако зеллийские землевладельцы, купцы и промышленники, многие века свысока поглядывавшие на соседей-чинетов, пропустили мощный технический и организационный подъем чинетского капитала, неожиданно для себя оказавшись в подчиненном и дискриминируемом положении.

Зеллийская элита в ответ стала разыгрывать национальную карту, стремясь, прежде всего, не допустить распространения на Зеллиду чинетских

настроений, где мощное низовое народное движение стало набирать силу под лозунгами социальной справедливости. В Чинерте началась гражданская война. Королевские армии терпели поражения. Националистическое правительство Зеллиды ориентировалось на Барганд. В стране нарастали хаос и народное возмущение.

Бесплодная война закончилась катастрофой для Чинерты. Власть короля-хальчика рухнула, но власть перехватили военные, не способные ни победно закончить войну, ни установить мир. Генералов после череды переворотов сменили левые радикалы, противники богатых и поборники равенства, начавшие жестокий террор и продолжившие войну уже с революционных позиций.

Казалось, время для баргандского вторжения в Чинерту было выбрано точно. Объявив своей целью восстановление порядка в государстве, Барганд получит поддержку населения, уставшего от войны и разрухи, и установит свой контроль над Востоком.

Но вышло не так, как предполагали баргандские сановники и генералы. Уж слишком неприкрыто они жаждали земель, богатств и рабов, слишком старательно собирали под свои знамена всех, когда-либо обиженных чинетами.

Интервенция стала толчком, повернувшим события в другом направлении. К власти пришли более здравомыслящие товарищи, умевшие не только разрушать, но и строить, и не только подавлять, но и договариваться.

Алекс покосился на стоящий немного поодаль памятник первому президенту Чинерты Корку Мантерису. Как и все политики, он был очень неоднозначной личностью, но в нужный момент сделал правильный выбор. По крайней мере, потомки его уважали. Сейчас перед пьедесталом выстроилась целая экскурсионная группа, а перед ней суетился фотограф в поисках правильного ракурса.

Новое правительство Чинерты отказалось от утопических лозунгов, заключило мир с независимой Зеллидой и призвало народ к сопротивлению захватчикам. Иноземное вторжение помогло чинетам опомниться и остановиться на грани еще одной гражданской войны. Все, кому была не безразлична судьба страны, сплотились вокруг нового правительства, которое не стало отвергать ничью помощь. Те, кто попытался использовать баргандцев ради достижения своих целей, быстро утратили общественную поддержку и сошли со сцены. Непримиримых всех цветов и оттенков политического спектра изгнали или перебили. Страна, простояв несколько мгновений у края пропасти и заглянув в нее, устрашившись, вернулась к новой жизни.

После двухлетней войны баргандские армии были изгнаны из пределов Чинерты. Народным возмущением было сметено даже правительство Зеллиды, поддержавшее Барганд. Ему, вначале очень популярному, не простили полнейшей неспособности наладить нормальную мирную жизнь и союз со старинным врагом против давних друзей и соседей чинетов.

Чинерта вышла из войны преображенной. Новое правительство сумело навести порядок, смогло совместить сохранение частной собственности с широкими социальными гарантиями, подняло из руин экономику и основало на месте королевства федерацию, в состав которой вошла и Зеллида. Эти силы сохраняли власть в стране до сих пор.

Причем сейчас, получше ознакомившись с местным общественным устройством, Алекс частично согласился бы с Джастином Купфлером, сравнившим чинетское правительство с коммунистами. По крайней мере, религию оно не жаловало, а его отношение к науке, технике и промышленности вполне можно было бы назвать советским. У него даже что-то вроде Госплана имелось, причем его задания выполнялись не только государственными, но и частными компаниями.

Скайра была вкусной, сливки бесподобными, но после них захотелось принять внутрь нечто более существенное. Вздохнув, Алекс встал из-за столика и отправился искать место, где можно было бы получить поздний обед или, вернее, ранний ужин.