Сопряжение миров
Шрифт:
– Но не все ведь измеряется деньгами! – возразил я. – К тому же, насколько я понимаю, значительная часть затрат – это построение фундамента, нулевой цикл. Последующие экспедиции будут обходиться намного дешевле!
– Если они будут, эти последующие экспедиции, – мягко заметил Иван Александрович.
– То есть?!
– Неприятие к космическим исследованиям объясняется не только финансовыми факторами. Как вы правильно сказали, не все измеряется деньгами. Романтика дальних странствий, к сожалению, выходит из моды. Ее можно было поддерживать год, пять, десять, но не все тридцать лет, что прошли со времени запуска проекта. Большинству людей, Константин
– Как все плохо! – я не скрывал огорчения.
Ведь если лишить меня звезд, чем я вообще буду заниматься в этом мире?! Писателей и журналистов здесь пруд пруди, причем, почти каждый – любитель и у каждого второго – несомненный талант.
– Выходит, Первая Звездная экспедиция будет последней?!
– Она может стать последней, – Иван Александрович внимательно посмотрел на меня. – Точнее, она не станет последней при одном условии. Она должна завершиться не просто успехом, а оглушительным триумфом! Люди должны снова заинтересоваться далеким космосом... Или почувствовать в нем нешуточную угрозу.
– Угрозу Земле?! – теперь я по-настоящему насторожился.
– Я доведу до вас некоторую совершенно секретную информацию, – сухо сказал Иван Александрович. – Впрочем, поправлюсь: ничего по-настоящему секретного в самих фактах нет, важна лишь их интерпретация.
Не это ли имела в виду Раиса Махмудовна?..
– Готов, – кивнул я. – Могу дать любую подписку.
– Подписку?!
– Ну… Обязательство о неразглашении.
– Это лишнее. Обойдемся без формальностей, – Иван Александрович махнул рукой. – Вам известно, с чего началось создание гравитационных двигателей, благодаря которым стала возможна ваша экспедиция?
– С работ Кларка по гравитационному полю, – я чувствовал себя, словно студент, сдающий зачет. В некоторой степени так оно, наверное, и было.
– Верно, – Иван Александрович кивнул с видом преподавателя, довольного ответом. – В инфорсети выложены все рабочие документы Кларка, подробно показывавшие, как он на протяжении пятнадцати лет кропотливо занимался исследованиями, проводил опыты, делал ошибочные выводы, возвращался, искал новые объяснения и решения… Вот только все эти материалы появились в свободном доступе уже после смерти Кларка, когда он был причислен к корифеям современной науки.
– Его идеи были не сразу поняты, – рискнул предположить я.
– О его идеях просто никому не было известно. Лаборатория Кларка находилась при каком-то заштатном университете, ему помогали всего два ассистента. За пятнадцать лет – одна-единственная публикация, причем, не слишком достоверная. Его считали чудаком, даже шарлатаном, у него всегда были проблемы с привлечением грантов на исследования. Тем не менее, судя по дневникам, он располагал современным дорогостоящим оборудованием, мог проводить эксперименты, требующие высочайшей точности. И он, конечно, очень рисковал.
– Вы думаете, тот взрыв в его лаборатории был не просто так? – вспомнил я статью, некогда прочитанную Константином.
– Да, он действительно произошел при очень
Я понимающе хмыкнул. Переизбыток информации был характерной чертой этого времени. Наверное, поэтому очень важными считались профессии аналитика и диггера, который здесь был не любителем лазить по подземным коммуникациям, а специалистом по поиску в сети. И то, что информагенства могли не сразу обратить внимание на сообщение о вероятных братьях по разуму, меня не слишком удивляло.
– …В этой истории поражает быстрота реакции американского правительства. Вот представьте, прошло три месяца с момента катастрофы. Лаборатория Кларка разрушена до основания. Его ассистенты мертвы, сам он в больнице, откуда уже не выйдет. Материалы его исследований, согласно официальной версии, утрачены – в сети потом появятся лишь невесть как сохранившиеся копии. И тут Белый Дом, который до этого не был замечен в проявлении особого интереса к фундаментальной науке, вдруг развивает бурную деятельность. Теория и выкладки Кларка передаются для изучения целой группе ведущих ученых. MIT запрашивает и тут же получает от государства солидный грант на исследования в области искусственной гравитации. Умирающего Кларка навещает президент. На него обрушиваются слава, известность, премии – характерно, еще до того, как его труды получили широкое научное признание и практическое подтверждение. Все это происходит, буквально, в последнюю неделю его жизни, но Кларк умирает знаменитостью.
– Интересно, – успел вставить я.
– То ли еще будет! Надеюсь, для вас не является секретом то, что Первая Звездная – это, прежде всего, американский проект. Именно американцы поддерживали его все эти годы, не давая заглохнуть несмотря на все трудности. И сейчас США продолжают вкладывать огромные средства в гравитационные технологии – прежде всего, космические технологии. Хотя не могут не знать о доминирующих в мире настроениях и о том, что Второй Звездной в обозримом будущем может просто не состояться.
– Значит, они уверены в том, что она состоится?
– Судя по всему, да. И еще один интересный штрих: Артур Линдеманн, директор и владелец контрольного пакета акций Precision Technics, которая, как известно, изготовила двигательную установку для вашего корабля, является двоюродным братом начальника экспедиции Марка Брайтона. И будущее этой компании во многом зависит от того, получит ли она новые заказы на такие двигатели, или нет.
– И что все это значит, Иван Александрович?
Собственно, свой вывод я уже сделал, но хотел получить и официальный ответ.
– Американцы знают что-то такое, чего не знаем мы, – спецслужбовец полностью подтвердил мое предположение. – Причем, они не торопятся делиться этими знаниями даже со своими союзниками. И это, очевидно, как-то связано с космосом.
– Некая космическая угроза?
– Возможно. В этой связи обращает на себя внимание то, что в последние годы в США становится все более популярной военная тематика. Набирает силу пользующееся государственной поддержкой движение «Resurrection» или, буквально, «Воскрешение», ностальгирующее о тех временах, когда Соединенные Штаты были сильнейшей державой мира. Впрочем, вам, Константин Васильевич, известно об этом лучше меня.