Сопряжение миров
Шрифт:
Глава 5. Вечер, XXIII век (часть 2)
Разглядывая рекламные вывески и баннеры, я совсем не следил за дорогой. А зачем? Бильчик лучше меня знал, что ему делать. Потому и не заметил мелкого черного котенка, выскочившего прямо на проезжую часть, сиганув с оградительного барьерчика.
Резкий визг шин, меня ощутимо дернуло вперед, но «полет» прошел достаточно мягко. Сработал ремень безопасности: достаточно узкая шлея в одно мгновение выбросила во все стороны какие-то гибкие отростки, липкие и немного склизкие. Они беспардонно облепили все мое тело, прижимая его к креслу.
Пока я приходил в себя, пытаясь
Почему-то меня не оставляло впечатление, что мир, в который я попал, кто-то придумал – может быть, даже я сам. Уж больно благополучно здесь сложилась история моей страны, прямо-таки чудом выбравшейся из глубочайшей задницы.
Этот процесс начался еще на моих глазах, но основные перемены произошли уже после моего отбытия сюда. Те, кого потом в будущем начали называть «Скрытниками», построили экономику смешанного типа, в которой соединили частную инициативу с государственным долгосрочным планированием, и принялись за постепенное восстановление науки и промышленности. А их преемники создали Евразийский Союз, к чему, судя по историческим материалам, приложил руку и я сам, вернее, занявший мое место в прошлом Константин.
Противостояние с Западом обострилось уже вскоре после моего «попадания» и быстро пошло по нарастающей, а там выяснилось, что Россия очень даже может постоять за себя. Тем временем Европейский Союз так и не смог пережить кризис 20-х годов и фактически развалился, а у Америки возникли серьезные терки с Китаем, который выстроил собственную потребительскую экономику и вступил в борьбу с Западом за рынки и природные ресурсы.
Американцы поначалу пытались замутить в Китае очередную «цветную революцию» – не зря же они до этого столько лет «тренировались на кошках», оттачивая нужные технологии то на сербах с грузинами, то на арабах, но в Китае это как-то не срослось. В 30-е годы начались настоящие «ресурсные войны», а в 40-х дело дошло до полноценного конфликта, в котором, как водится, проиграли обе стороны. Китай пережил тяжелейший кризис, от которого, пожалуй, не оправился и до сих пор, однако и Америке не поздоровилось.
Своих проблем у них тогда уже было выше крыши, а война, в которой китайцы нашли «асимметричный ответ» в виде диверсий и террора в самих США, их обострила до предела. В общем, экономическая мощь Америки рухнула, центр мировых финансов переместился обратно в Лондон, да так больше и не вернулся в Новый Свет. От Штатов отделились Техас и Калифорния, вернувшиеся обратно только спустя десятилетия, а Аляску прихватили с концами англичане, вышедшие из Евросоюза и воссоздавшие Британскую Империю на новый лад. Ох, и порадовалась в свое время, наверное, «прогрессивная мировая общественность», дружно поддержавшая новых «борцов за свободу», – в общем, американцы огребли по полной мере то, чем до этого пичкали всех сами.
Правда, при этом, в США под шумок свергли власть финансовой олигархии, а победившие «реднеки» очень даже нашли общий язык с новым поколением «Скрытников». Да так, что и через полтораста с лишним лет, в двадцать третьем веке, США являлись – сюрприз, сюрприз! – ближайшим другом и союзником Евразийского Союза, причем, ведущим партнером в этом альянсе была Москва, а не Вашингтон.
Мое
Помимо евразийско-американского альянса, к которому в данный момент тесно примыкала Япония, в этом мире доминировали еще две силы. Первой была Британская Империя, в которую входили, помимо собственно Британских островов (без Ирландии), скандинавские страны, Канада, Австралия с Новой Зеландией, Южная Африка, приросшая Мозамбиком, Анголой, Намибией и Ботсваной, отдельно Кения с частью Танзании, Сингапур с Гонконгом, вернувшимся под британскую корону, и, почему-то, Аргентина. Отношения с британцами у Евразийского Союза традиционно были плохими, но до открытого противостояния дело не доходило уже, по меньшей мере, лет сто.
Роль третьего «полюса силы» играл обновленный Евросоюз, в котором объединились Германия с Францией, Басконией и Бенилюксом, большая часть Восточной и Центральной Европы (без Польши, которая ушла в самостоятельное плавание в качестве британского клиента), а также Финляндия. Алжир и Марокко были его ассоциированными членами, а Эстония, Латвия и Румыния – протекторатами, причем, через Румынию была проложена экстерриториальная магистраль, связывающая основную часть Евразийского Союза с балканской. В отличие от англичан, с франко-немцами наши вполне ладили, что, в частности, выражалось и в составе экипажа Первой Звездной, в котором было три европейца, но ни одного британца.
Вообще, наша экспедиция представляла собой, в основном, евразийско-американский проект. Наших и американцев в экипаже было по пять человек, а то, что именно Марк Брайтон занимал пост начальника экспедиции, объяснялось тем, что гравитационные технологии, открывшие людям звезды, впервые появились в США. Кстати, для современных Штатов это было совершенно не типично: потеряв возможность тащить к себе мозги со всего мира, они утратили и научное первенство.
Тем временем мой бильчик свернул с трассы и остановился посреди площадки, с которой хорошо просматривался перрон станции метро Щёлково – здесь линия была наземной. После того, как я захлопнул за собой дверцу, а вирт сообщил мне, что поездка завершена и обошлась мне в определенную сумму, автомобильчик вдруг тронулся с места и поехал – пустой, без пассажиров. То ли кто-то успел его вызвать, то ли умная машина пришла к выводу, что ей пора съездить на техосмотр или в ремонт.
На перрон, прикрытый сплошным навесом, можно было войти свободно – он никак не отгораживался от тротуара. Пассажиров регистрировали прямо в дверных проемах вагонов. Впрочем, зайдя на станцию, я тут же получил подтверждение этого через вирт, предложивший мне заодно ознакомиться с расписанием и составить оптимальный график поездки.
Признаюсь честно, с непривычки услужливость вирта меня немного напрягала. Любое мое перемещение и любое действие отслеживалось и заносилось в память (а заодно фиксировалось натыканными везде камерами). Однако, в воспоминаниях Константина Евразийский Союз двадцать третьего века не был полицейским государством, потому я старался убедить себя, что это – необходимая плата за комфорт.