Сопряжение миров
Шрифт:
В конце концов, возможность в любой момент получить помощь или подсказку порой дорогого стоят. Нахождение под незаметным приглядом никак не нервировало, а вот уличная преступность здесь была нулевой.
Предыдущий поезд прошел довольно давно, на перроне было много людей. Скучая в ожидании следующего, я невольно начал разглядывать стоявшую неподалеку девушку. Симпатичная особа! Однако, заметив ее недовольный взгляд, поспешно повернул голову. Ну засмотрелся, с кем не бывает? В мое время в таких оригинальных нарядах по улицам не
Надо сказать, одежда здешних мужчин мало отличалась от той, что была принята в мое время. Похоже, за двести они так и не решились отказаться от удобства в угоду моде. Единственное, на что я обратил внимание, – полное отсутствие галстуков. Официальным костюмом нового времени стал легкий свитер с широким вырезом в сочетании с рубашкой с открытым воротом и жилетом с многочисленными карманами. Стиль мог довольно широко варьироваться, но преобладали немаркие тона. И кто бы сомневался в их выборе?
А вот женские одеяния поражали воображение. Судя по всему, в моде были колготки (легинсы, лосины?) – в общем, нечто такое, приятно облегающее стройные ножки, из гладкой искрящейся ткани различных цветов. Темно-зеленый металлик, темно-оранжевый металлик, лиловый металлик, серебристый, черный… Сочетали их с хорошенькими коротенькими шортами либо плиссированными мини-юбками.
Курточки-жакетики встречались самые разные, однако больше всего мне понравились одежки, напоминающие пончо, но из более легкой, зачастую полупрозрачной ткани. Легкий сквозняк так многообещающе поигрывал их складками!
Ладно, признаюсь! Да, я с интересом рассматривал местных девушек. Кстати, весьма симпатичных и даже настоящих красавиц. А что, нельзя? Я здесь – неженатый молодой человек, так что мне можно!
Некоторые воспоминания Константина (не скрою, весьма приятные!) подсказывали, что нравы у местной молодежи были довольно свободные. Пока дело не доходило до брака. Вот тогда-то начинали действовать строгие правила.
Больше всего меня поразило, что девушкам при достижении половой зрелости ставили противозачаточный имплантат – прямо как на Колонии Бета, честное слово! А снять его можно было только по совместному заявлению будущих матери и отца. Зато в Евразийском Союзе не было нежеланных и нелюбимых детей. Так что эта странная мера, в принципе, себя оправдывала.
Как же они в таких условиях ухитрялись поддерживать рождаемость на нормальном уровне? Очень просто – сделали его престижным статусом.
Во-первых, материнство само по себе считалось весьма почетной и неслабо оплачиваемой работой – где-то на уровне квалифицированного специалиста. Для женщин, стремящихся сочетать детей и карьеру, существовала масса возможностей по облегчению жизни – работа на дому, обширная сеть дошкольных и внешкольных заведений и все такое прочее. Благодаря тому, что жилищный фонд поддерживался на избыточном уровне, к присмотру за малышами всегда можно было привлечь старших родственников, поселив их поблизости.
Во-вторых, для стимулирования рождаемости еще в двадцать первом веке была создана нехилая система разнообразных кнутов и пряников.
Наконец, на нужную численность семьи мощно работала пропаганда. Нормой считались либо бездетность (к этому относились вполне спокойно: воспитание новых членов общества – дело серьезное и непростое, к нему не всякий годен), либо три ребенка в семье.
У Константина, например, были младшие брат и сестра. Брат Андрей был старшим ремонтником на станции техобслуживания для бильчиков. Он не получил высшего образования, но здесь заработная плата зависела не столько от должности или образования, сколько от уровня квалификации – класса. Человек с высоким классом мог получать приличный доход даже при относительно низкой базовой зарплате и пользоваться уважением в обществе. Звание мастера-наставника (так назывался самый высший класс) считалось очень почетным.
Надя – сестра Константина, самый младший ребенок в семье, в свои 26 лет еще не закончила образование. Но она хотела стать учителем, а там учебный курс продолжался лет десять. Сейчас она проходила что-то вроде интернатуры, работая тьютой ( от английского слова «tutor») – помощницей учительницы в младшей школе.
Практически сразу же у меня возник закономерный вопрос: а на какие шиши существует такая дорогостоящая система с высокими материнскими «зарплатами» и сотнями тысяч различных воспитателей? Ответ нашелся в инфосети.
Евразийский Союз был богатым государством, основу экономики которого составляли высокотехнологические отрасли. Оплата труда составляла незначительную долю затрат.
Зажиточное население своими доходами обеспечивало существование многочисленного малого и среднего бизнеса. Благодаря высокой автоматизации требовалось относительно немного рабочих мест. Так что государству было даже выгодно то, что большинство женщин «трудятся» мамами и бабушками. Прогрессивная налоговая система служила перераспределению общественных доходов.
Наконец, здесь практически не было коррупции, никто не прятал прибыли в оффшорах. Абсолютно все платежи проводились в электронной форме, наличные деньги сохранились только в качестве коллекционных и сувенирных, что резко сужало возможности для функционирования «теневой» экономики.
Правда, при этом практически любая информация была открытой и доступной для всех, так что говорить о «прайвеси» в ее классическом понимании можно было только условно. Фактически каждый здесь жил словно в стеклянном доме; при желании все могли знать практически всё обо всех.