Сорока на виселице
Шрифт:
– Я бы мог опровергнуть тебя двадцатью способами, – ответил Кассини. – Собственно, предъявленный тобою детский силлогизм был опровергнут неоднократно…
Артишоки существуют во Вселенной. Артишоки распространяются по Вселенной. Теперь буду про это думать. Зачем? Я и так думаю про рыжую собаку. И про «Мышь Ахиллеса».
– Я могу тебя опровергнуть, а ты меня нет, – с удовольствием сказал Уистлер и подмигнул нам, ему явно нравилось дразнить Кассини.
– Чудный пример кухонной схоластики, – выдохнул Кассини. – Парадоксы, шарады,
Но было видно, что ему не скучно, что именно этого он хотел перед последней смертью в каюте «Мыши Ахиллеса».
– Опровергни, – повторил Уистлер.
– Дешевые трюки – верный маркер псевдонауки, – заявил Кассини. – Не думал, Уистлер, что ты докатишься до арсенала ярмарочных менталистов! Что дальше? Фокус с угадыванием чисел? Чтение мыслей?! Глоссолалия?!
– Давайте фокус! – Мария хлопнула в ладоши.
Это правильно. Надо разрядить обстановку, а то они что-то разбушевались.
– Нет, давайте глоссолалию! – передумала Мария.
Барсик выплюнул бумагу, зевнул.
– Сойер погиб, пытаясь доказать существование потока Юнга, – сказал Кассини. – И утащил за собой несколько человек. Не говоря уж о его поздних последователях – они гробили друг друга тысячами.
– Это не помешало впоследствии доказать существование потока, – иронически заметил Уистлер.
– Ваши доказательства ничтожны, – отмахнулся Кассини. – Здоровая часть научного сообщества полагает, что поток Юнга протекает лишь в головах его буйных адептов.
Уистлер почесался, Барсик почесался.
– Для этого мы здесь и собрались, – сказал Уистлер. – Представить окончательные доказательства. Чтобы даже такие, как вы, отбросили сомнения…
– И для этого вы готовы рискнуть уже миллионами, – сказал Кассини. – Готовы, я знаю… Впрочем, страшно не это…
– А что? – поинтересовалась Мария.
– Страшно то, что они смогли убедить Мировой Совет в своей правоте. Вместо того чтобы обустраивать разведанную ойкумену, обживать новые миры, ресурсы тратятся на синхронную физику. Огромные ресурсы и чудовищные усилия! А где результаты, Уистлер?
Уистлер промолчал.
– Вы до сих пор не смогли передать ни одного бита, – напомнил Кассини. – Ни одного! Вам все время что-то мешает! Вы выкручиваетесь, ловко придумываете объяснения, вы превратили науку…
Кассини закашлялся, я сбегал к барной стойке, принес бутылку с водой, Кассини стал пить.
– Да, я признаю, что наука… наука к нашему времени усложнилась настолько, что на передовых ее рубежах отличить гениальность от шарлатанства стало практически невозможно. Теоремы высшей топологии понятны двум процентам землян…
– Но этого было достаточно для разработки гиперпривода, – заметил Уистлер.
Кассини не услышал. Вернее, сделал вид.
– Синхронная физика, появившаяся как ошибка гения, давно превратилась
Кассини хлопнул себя по лбу и выпучил глаза. Кажется, он все-таки разгорячился. Барсик зевнул погромче. Уистлер зевнул в ответ. Хорошо ругаются, подумал я. Не то что у нас на семнадцатой станции. Слушать приятно.
– Опомнитесь, Уистлер, эта комедия давно перестала быть смешной! – сказал Кассини. – Каждый мальчишка, закончивший физмат, мнит себя Эль Сонбати! Изнуряется депривациями сна, брейн-штурмами, читательскими марафонами и прочими духовными упражнениями! Чтобы рассчитать «сорок восьмую фазу актуатора потока Юнга»!
Кассини снова стал пить, проливая на рубашку и на пол, Барсик подполз и стал лизать. Уистлер достал из кармана проволочную головоломку Марии.
– Актуатор потока! – провозгласил Кассини. – Это даже звучит как заклинание! Вы – не наука, вы – орден! Фанатики! Секта святейшего попугая! Скажите, Уистлер, у вас нет татуировки блаженного Аллана?!
На секту святейшего попугая Уистлер, по-моему, обиделся. Сжал головоломку, смял проволоку в железный комок. Сильные пальцы.
– А у вас? – спросил в ответ Уистлер. – У вас, по случаю, нет татуировки? Шпренглер, Инцисториус… ах нет, вам по душе мессир Т?
Кассини покраснел.
Некоторое время они агрессивно молчали, Уистлер улыбнулся первым.
– Вы всерьез утверждаете, что Сойер был шарлатаном? – спросил он.
– Разумеется, нет, – неприветливо ответил Кассини. – Сойер был гений. И как всякий гений, он стремился шагнуть дальше, чем это возможно. И в попытке этого шага ступил на чрезвычайно зыбкую почву. Его фантазии дорого обошлись человечеству.
– На одной из его фантазий вы сюда прилетели…
– Перестаньте повторять, на меня не действуют ваши фокусы!
Кассини опять разнервничался. Я подумал, что он очень хочет вскочить и выбежать из бара, но Кассини взял себя в руки.
– А гравитация? – спросил Уистлер. – Гравитация есть?
– Нет! – тут же ответила Мария.
Я взял сплющенную головоломку и стал ее распутывать. Как старый североитальянский вампир.
– Прекратите! – потребовал Кассини. – Я прекрасно знаю устройство ваших волчьих ям! И на меня не действуют эти пошлые трюки!
– А вы ведь повторяетесь, Рольф. Вы склонны к синхронам…
– Отстаньте…
Кассини вытащил из кармана блокнот, принялся быстро перебирать страницы, словно пытаясь отыскать заранее приготовленный для спора аргумент.
– Я вас не пойму, – примиряюще сказал Уистлер. – Просто вам не нравится, сложно вы не понимаете. Я могу сложно, если хотите, но я сомневаюсь, что ваш…
– Кстати, что там с гравитацией? – спросила Мария. – Она все-таки есть?
Ей определенно понравился случившийся спор, и за Уистлером, и за Кассини она наблюдала с явным интересом.