Сотрудник Абвера. Вдова: Архив царского профессора
Шрифт:
– Здравствуйте, герр Лимоненко. Моё имя барон фон Рунсдорф.
– Рад познакомиться, герр барон!
– О, прошу вас не утруждаться, – Рунсдорф перешел на русский.
– Вы словно родились в России, герр барон. У вас такой выговор словно, вы учились русскому языку в петербургском университете.
– А вы сами, господин Лимоненко?
– Я выпускник харьковского императорского университета. Но это было давно. Еще в той жизни.
– И вы работали в архиве?
– И в городском архиве также, герр барон. Но по большей части я занимал
– А сейчас вы сотрудник городской управы?
– Именно так, герр барон. Имею паек и тем содержу хворую жену и двух внучек. Они остались сиротами после смерти своих отца и матери.
– Сочувствую вам, герр Лимоненко. И готов обещать вам деньги и продукты, если вы сможете мне помочь.
– В чем?
– Мне нужен один человек. Вернее, если правильно сказать по-русски, мне нужны сведения про одного человека. Ныне покойного.
– Кто вам нужен? Если это человек известный, то…
– Профессор Пильчиков.
– Николай Дмитриевич Пильчиков? Приват-доцент Харьковского университета?
Рунсдорф даже не поверил сначала своему счастью. Неужели его мытарства в Харькове завершились?
– Вы знали профессора Пильчикова?
– Нет, герр барон. Самого Пильчикова я не знал. В харьковском университете он преподавал до 1894 или 1898 года. В начале века, в 1902-1908 годах, он работал в харьковском технологическом институте. Хороший ученый! Блестящий! Был удостоен золотой медали русского географического общества. Ведь его даже приглашали во Францию, и он был избран почетным членом Тулузской академии, если память мне не изменяет.
– Как мне повезло, что вы это знаете!
– Как можно этого не знать, барон. Это один из самых известных ученых в России прошлого века.
– Но ваши коллеги, с которыми я говорил до сих пор, его не знают.
– Это так, господин барон. Но я не стал бы винить их в этом. Старые царские архивы в университетах при Советах хранились плохо. Но в городском архиве сведения быть должны. Пильчиков опубликовал больше 100 научных работ.
– А вы не помните основные направления в которых работал Пильчиков?
– Я знаю, что профессор Пильчиков предложил российскому военному министерству разработанный им прибор, который позволял взрывать заложенные мины на значительном расстоянии, не имея с ними никакого сообщения кабелем или проволокою. Также Пильчиков предлагал модель минной подлодки, которая без экипажа могла подрывать вражеские корабли большого класса, – сказал архивариус. – У Пильчикова были работы по оптике, электротехнике, радиотехнике. Да и много еще чего. Как я уже сказал, талантливый был человек. Но его работами давно никто не интересовался. Разве один из его студентов по фамилии Бекаури. Но это было давно. Году этак в 1920 или 21-ом.
– Бекаури?
– Да. Я даже знавал его в прошлые годы. Но ныне он умер. Еще до войны.
– Я хочу передоложить вам работу, герр Лимоненко. Я стану вам хорошо платить.
– Кто же откажется
– И кормить хорошо, герр Лимоненко. Я вас понимаю. Уже сегодня к вам домой доставят продукты питания по моему приказу. Голодать вы не будете.
– Сердечная благодарность, господин барон…
Глава 6
Разведшкола Абвера Брайтенфурт.
Разведшкола Абвера Брайтенфурт.
Апрель, 1942 год.
Инструктор Роман Лавров.
Инструктор Лавров внимательно изучал дела женщин из отряда радисток. Их было 20. Почти все из военнопленных военнослужащих Красной Армии. Все они имели отношение к радиоделу. Большая их часть прошла школу радиолюбительства в организациях Осоавиахима.
Лавров листал дела и видел, что эти девушки пошли в армию добровольцами. Некоторых приняли не сразу. И им пришлось проявить настойчивость для того чтобы надеть военную форму. Затем последовал плен и уже немецкая радиошкола.
На кого из них он сможет сделать ставку? Ведь в немецкую школу они также пришли добровольно. Сами изъявили согласие воевать на стороне Германии. Хотя разве у них был выбор? Говорят, что он всегда есть. Но так ли это? Сам Лавров часто задавал себе самому этот вопрос.
Он вспомнил, как попал к немцам. В Харькове его, лейтенанта НКГБ, присоединили к группе старшего майора Нольмана из Москвы. Нольман возглавил группу по поимке немецкого агента Вдовы. Лавров сделал ошибку. Решил действовать самостоятельно и взять немецкого резидента самому, а Нольману «утереть нос». Но все пошло не так. Он провалил операцию и из-за него погорел важный агент НКГБ28.
Нольман тогда предложил ему выход.
Лаврова «арестовали» и дали возможность сбежать. По плану Нольмана он должен был внедриться в Абвер. И это у него получилось. Но его перебросили в Варшаву, а затем он, вслед за Лайдеюсером, отправился в Брайтенфурт. Никакой связи со своими у него за это время не было.
Знают ли в Москве, где он? Сказал ли Нольман о его задании? Ведь кроме Нольмана про это никто не знает. А если он ничего не сказал? Тогда его товарищи уже записали его в предатели. В Москве по лини агентурной разведки могли узнать о его работе в Варшаве.
А в Брайтенфурт, в абвершколе, получается, что он работает на врага. Роман Лавров учит агентов немецкой разведки избегать ловушек советской контрразведки. Он знает многие имена и структуру Брайтейнфурт. Но что толку, если он никому не может передать эти сведения. У него появилась надежда после предложения Лайдеюсера. Его могут оправить в Харьков. А там можно нащупать контакты с советской разведкой, если постараться. Но Лайдеюсер хитрая лиса. Просто так он ничего не сделает, и ему, Лаврову, майор Абвера не верит.