Сотрудник агентства «Континенталь» (Сборник)

Хэммет Дэшилл

Я заказал еще один разговор с Сан-Франциско — с агентством — и поговорил со Стариком.

— Можете выделить мне еще одного оперативника? — спросил я.

— Свободен Макман, или он может подменить Дрейка. Кого предпочитаете?

— Макман годится. По дороге пусть заедет в аптеку Далласа и заберет пакет. Он знает, где это.

Старик сказал, что новых сведений об Аронии Холдорн и Эндрюсе не поступало. Я поехал обратно в дом над бухтой. У нас были гости. На дорожке стояли три пустых

автомобиля, а на террасе вокруг Мики сидело и стояло с полдюжины газетчиков. Они накинулись на меня.

— Миссис Коллинсон здесь отдыхает, — сказал я. — Никаких интервью, никаких снимков. Оставьте ее в покое. Будут новости, дам знать — тем, кто от нее отстанет. Единственное, что могу сказать сейчас, — Финк задержан как виновник взрыва.

— Зачем приехал Эндрюс? — спросил Джек Сантос.

Для меня это не было сюрпризом: я ожидал, что он появится, коль скоро покинул убежище.

— Спросите у него, — предложил я. — Он занимается наследством миссис Коллинсон. Из того, что он приехал к ней, вы никакой сенсации не сделаете.

— Это правда, что они не ладят?

— Нет.

— Тогда почему он не объявился раньше — вчера или позавчера?

— Спросите у него.

— Правда ли, что он по уши в долгах или был в долгах до того, как занялся имуществом Леггетов?

— Спросите у него.

Сантос улыбнулся, поджал губы и сказал:

— А нам незачем: мы поспрашивали его кредиторов. Есть ли что-нибудь в слухах, будто дня за два до убийства Коллинсона у супругов была ссора из-за чересчур горячей дружбы миссис Коллинсон с Уидденом?

— Все есть, кроме правды, — ответил я. — Сочувствую. Вокруг такого сюжета можно было бы много нагородить.

— Может быть, еще не все потеряно, — сказал Сантос. — Правда ли, что она расплевалась с родней мужа и старик Хьюберт обещал снять с себя последнюю рубашку, лишь бы миссис Коллинсон расплатилась за свое участие в убийстве его сына?

Этого я не знал. Я сказал:

— Не будьте ослом. Хьюберт нас нанял, чтобы опекать ее.

— Правда ли, будто Том Финк и миссис Холдорн пообещали рассказать все как есть в случае, если их предадут суду?

— Вы смеетесь надо мной, Джек, — сказал я. — Эндрюс еще здесь?

— Да.

Я вошел в дом, позвал за собой Мики и спросил его:

— Дика видел?

— Он проехал мимо через минутку после Эндрюса.

— Выберись отсюда потихоньку и найди его. Скажи, чтобы не попадался на глаза газетчикам, пусть лучше потеряет ненадолго Эндрюса. Если узнают, что мы за ним следим, они очумеют и полезут на первые полосы, а мне это нежелательно.

По лестнице спускалась миссис Херман. Я спросил у нее, где Эндрюс.

— Наверху.

Я пошел туда. Габриэла в темном шелковом платье с глубоким вырезом

сидела на краешке кожаной качалки, напряженно выпрямившись. Лицо у нее было белое и угрюмое. Двумя руками она растягивала носовой платок и смотрела на него. Когда я вошел, она подняла на меня глаза и как будто обрадовалась. Эндрюс стоял спиной к камину. Белые усы и брови на красном костистом лице, белые волосы — все топорщилось. Он перевел хмурый взгляд с Габриэлы на меня, но, кажется, не обрадовался. Я сказал: «Здравствуйте» — и оперся задом на край стола.

Он сказал:

— Я приехал, чтобы забрать миссис Коллинсон в Сан-Франциско.

Она молчала. Я спросил.

— Не в Сан-Матео?

— Как вас понимать? — Белые кустистые брови сползли еще ниже и наполовину прикрыли голубые глаза.

— А Бог его знает. Может быть, меня газетчики заразили нескромным любопытством.

Он едва заметно вздрогнул.

— Миссис Холдорн пригласила меня как юриста, — произнес он, взвешивая каждое слово. — Я поехал к ней с намерением объяснить, что в данных обстоятельствах не могу ни консультировать, ни представлять ее.

— Да мне-то что, — сказал я. — А если вам пришлось объяснять свою мысль тридцать часов, это опять же никого не касается.

— Вот именно.

— Но… я бы на вашем месте подумал, как теперь разговаривать с репортерами внизу. Вы же знаете, какие они подозрительные — без всяких на то оснований.

Он снова обратился к Габриэле и сказал тихо, но с оттенком раздражения:

— Так вы едете со мной, Габриэла?

— Я должна? — спросила она у меня.

— Нет, если не очень хотите.

— Я… Я не хочу.

— Тогда решено, — сказал я.

Эндрюс кивнул, подошел к ней, чтобы пожать руку, и сказал:

— Очень жаль, дорогая, но мне надо вернуться в город. Хорошо бы установить здесь телефон, чтобы вы могли со мной связаться в случае надобности.

Он отклонил ее предложение пообедать с нами, довольно любезно попрощался со мной и вышел. Я видел в окно, как он садился в машину, стараясь не обращать внимания на обступивших его газетчиков.

Когда я отвернулся от окна, Габриэла смотрела на меня нахмурясь.

— На что вы намекали, когда сказали ему о Сан-Матео? — спросила она.

— Он очень дружен с Аронией Холдорн? — спросил я.

— Понятия не имею. А что? Почему вы с ним так разговаривали?

— Приемы сыска. К тому же ходят слухи, что, занявшись вашим наследством, он заодно сумел поправить и свои дела. Может быть, это просто болтовня. Но не мешает припугнуть его, чтобы, пока не поздно, занялся приборкой — если он в самом деле мудрил. Какой вам смысл терять деньги в дополнение к остальным неприятностям?