Соучастники
Шрифт:
Бельгийский суд сегодня завершил слушанья по делу Аннеты Маник, получившей прозвище Синей мадам. Подсудимая обвиняется в трех убийствах и сокрытии тел, а так же в мошенничестве с целью получения наследства.
Известно, что подсудимая за пять лет трижды выходила замуж. По версии следствия, мужей она убивала с помощью крысиного яда. Трупы она закапывала во внутреннем дворе, а знакомым говорила, что муж ее бросил и уехал. Сообщается, что подсудимая тщательно выбирала жертв. Важно было, чтобы у будущей жертвы не было тесных
Аннета Маник была задержана после показаний ее соседа. Он видел, как она закапывала в саду труп своего третьего мужа. Приговор по делу Синей мадам будет вынесен предположительно в понедельник. По оценкам экспертов ей грозит смертная казнь.
Неприятные новости испортили мне окончательно настроение. Услышав, что в ресторане готов обед, я с облегчением отложил газету и отправился за стол.
18.
За обедом засияло солнце. От неожиданности я оторвался от тарелки, на мгновение зажмурился. Вечерне-дневной свет и должен поражать.
Официант посадил тебя за два стола от меня. Ты обедала в одиночестве. Черные волосы ты убрала за плечи; костюм, помню, на тебе был нежно-бежевый, со снежными манжетами. Словно не узнавая тебя, но в то же время узнавая, я смотрел на твой появившийся профиль. Кожа твоя, казалось, выпила всю здешнюю красоту. Мне захотелось подойти к тебе и без вступления поцеловать.
Я понял: тебе стало скучно. Склоненная голова у тебя – от заинтересованности, если наклоняется на полсантиметра, а если больше – от бессильной скуки. Ты не знала, чем себя занять, обед был для тебя в этом случае оскорблением, напоминанием, что у тебя ничего уже не осталось, кроме элементарного, физиологического.
Я встал и подошел к тебе.
– Можно к тебе присоединиться?
С каким-то ужасом ты посмотрела на меня.
– А-а-а… а кто вы? Что вам нужно?
Мне показалось: сейчас ты позовешь официанта.
– Ты меня не узнаешь? – быстро сказал я. – Это я, Марк. Мы плыли вместе на «Титане».
– А-а-а… конечно.
– Можно мне присесть?
Я решил не отступать, хотя заметил: ты пытаешься найти предлог, дабы от меня избавиться.
– Присаживайтесь, – нехотя сказала ты.
За мною оставался десерт. С кухни обещали принести запеченного окуня в ванильно-абрикосовом желе. Ты попросила итальянские макароны, но после отказалась от них: ты, как я понял, терпеть не можешь переваренное.
– Хочешь мороженое? – весело сказал я.
– Нет. Я буду мясо в шоколаде.
– Замечательный выбор.
Мы помолчали.
– Вы, Марк Анатольевич, если не ошибаюсь, должны были прибыть в Познань, – напомнила ты.
– Да.
– Что же вы тут делаете?
– Восточный экспресс останавливается
– Нет, не останавливается, – возразила ты. – Зачем вы врете?
– О-о-о… – с наигранным сожалением ответил я. – Какое несчастье! Меня обманули! Я сел не на тот…
Выражением ты показала, сколь тебе неприятно. Мне хотелось тебя позлить своей глупостью.
– Вам Валерия проболталась? – спросила ты. – Зачем?
– Я попросил ее. Это был секрет?
– Вы… не можете вообразить, насколько сейчас меня раздражаете! Как это!..
Ты отказалась от мяса в шоколаде, встала и пошла в свое купе. Я, оттолкнув пожилых супругов в дверях курительного вагона, побежал за тобой. Ты успешно виляла меж пассажиров, что шли в ресторан. Я же натыкался на вечерние платья и отчищенные от пыли смокинги.
Я не мог не догнать тебя.
– Пожалуйста, откройте мое купе, – зло говорила ты проводнику.
– Давай поговорим, Алиса!
– Зачем ты за мной ходишь?
– Алиса, мы в поезде. Тут не много путей. Нет-нет, не бей меня! – остановил я тебя. – Я не виноват… честное слово!
– Ты меня… раздражаешь, – искренне сказала ты. – Я не могу с тобой говорить!
– Но почему?
– Оставь меня в покое! Пожалуйста, не трогай меня! Ты… я тебя ненавижу!
И со злостью ты закрылась от меня.
Какое-то время я упрямо топтался на месте. А после с ответной злостью пошел есть свой десерт. Знаю, ты желала меня ранить словами, раз уж не получилось ударить по лицу. Прости, Алиса, но у тебя это не вышло. Я разозлился на тебя, признаю, но не воспринял твое отторжение всерьез. Оно было нелепо.
19.
Ты постучалась ко мне. Я готовился ложиться, занавесил черное окно и снимал уже часы. Ты постучала во второй раз. Я понял, что это ты, узнал твое чуть хрипловатое дыхание, и все же спросил:
– Кто там?
– Это я, – услышал я тебя.
– Кто?
– Не смешно. Открой!
Зеленое домашнее платье прильнуло к твоему нежному телу. Я с удовольствием подумал, что в неформальном ты красивее обычного.
– Чего тебе? – спросил я.
– Я хотела извиниться.
– Проходи.
– Нет.
Снова мы зашли в тупик. Чтобы я не расстраивался, ты достала сигареты.
– Покурим? Вернее, я покурю.
Мы перешли в курительный салон. Бронзовые часы на дальнем столе показывали второй час ночи, вот-вот мы должны были прибыть в Страсбург. Мы остались одни.
Еще в купе я пересадил в карман стрекозу. Теперь я осторожно нащупал ее хрупкое тельце, постарался не сжимать ее – и выпустил ее перед тобой. Витражные крылья на мгновение заслонили от меня твои удивленные глаза. Любовно стрекоза спорхнула на твое плечо. Как от страха, ты вздохнула.
– Она ручная, – сказал я, – ты ее не бойся. Она будет слушаться тебя.
Крылья слабо зашевелились, как бы лаская твою щеку.
– Пожалуй, откажусь от сигарет. Вдруг она ненавидит дым?..
Тишина сближала нас, заворачивала нас, как в одеяло.