Совершенство
Шрифт:
Таким образом, господин Луан умер от удушения.
По этим уликам можно составить приблизительный портрет убийцы: высокий сильный мужчина с мощными или массивными коленями, сильными руками с короткими пальцами. Он явно был в гневе, так как выбрал весьма грубый способ убийства. Вероятно, это не было спланированным покушением. Менее вероятный вариант — это был какой-то совсем уж новичок и простачок. Полагаю, преступник был мотивирован каким-то событием, произошедшим непосредственно во время разговора с господином
Господин Луан тем вечером разбирался с бумагами. Он получал значительный доход от игорного дома, хозяином которого являлся. Накануне покушения он разбирался с должниками, поэтому в его кабинете в тот день побывало много молящихся о перенесении сроков оплаты, так много, что слуги уже и не проверяли последних.
Следователь Чу решил начать с мотивов и… Что ж, он узнал о господине Луане очень много. Человек этот не зря звался другом Цян Дао. Оба они были из грязи и жадности. Господин Чу не был знаком с почившим и никогда ничего ему не был должен, но он душою понимал людей, которые желали смерти господину Луану. А их было… в общем, все, кто знали господина Луана, все желали ему скорейшей и мучительнейшей смерти. Все кроме Цян Дао. Они, чуя, что конкуренция их ни к чему не приведёт, настолько старались быть дружелюбными друг с другом, что даже подружились.
Ещё смерти мужу не желала госпожа Шень. Вернее, никто не уточнял, желала ли она. С мужем у них были немного натянутые отношения. После его смерти она всплакнула немного и успокоилась. Но считалась она местной святой, так что народ верил, что хотя она его и недолюбливала, смерти ему не желала.
Глава 5
Дочитав записи господина Чу, Гон Пин понял несколько вещей.
Во-первых, улик было катастрофически, глобально, безбожно мало.
Во-вторых, свидетелей не было вообще, за исключением госпожи Шень и её служанки.
В-третьих, какого чёрта он подписался на такую авантюру, ему же пахать-ненапахаться?!
В-четвёртых, всё усугублялось тем, что следы давно затоптаны, тела попорчены, а методы непохожи.
В-пятых (и это единственный положительный пункт), образ убийцы, пусть и отдалённо, проглядывался. Исходя из того, о чём прочитал Гон Пин и о чём ему рассказали госпожа Шень и Чу-Чу, можно было составить портрет: мужчина, высокий, сильный, худой, сильные короткие пальцы, мощные колени.
Убийство первой жертвы (господина Ше) аккуратно, продумано, спланировано заранее, метод — отравление (яд Гу).
Убийство второй жертвы (господина Ли) под вопросом, метод — под вопросом.
Убийство третьей жертвы (господина Луана) спонтанно, грубо, крайне жестоко, метод — удушение.
Гон Пин даже задумывался над тем, что работали разные люди. Наёмничество исключала спонтанность третьего убийства. Разных людей — образ убийцы. Гон Пин решил для себя, что сейчас будет вести следствие, отталкиваясь от того, что убийца — один, но в голове
Интуиция подсказывала Гон Пину, что убийц связывает именно Шень Сяо Ми. Первое, что приходило в голову, — господин неизвестный (Гон Пин решил, что до выяснения личности будет называть предполагаемого убийцу «господин неизвестный» или «господин подозреваемый») был влюблён в госпожу Шень и видел в её мужьях соперников или что-то в этом роде.
Даже если он не был влюблён, его поведение в некоторой степени можно назвать заботой, а ещё более явно помешанностью. Увидев Шень Сяо Ми всего один раз, Гон Пин и сам готов был помешаться.
Другим вариантом была ненависть. К ней же можно было отнести зависть и ревность. Предположим, убийца, испытывая обиду или чувствуя себя оскорблённым, пытался насолить или отомстить госпоже Шень, а потому прибегнул к таким радикальным мерам.
— Господин Гон Пин!
— О Небеса! Тьфу на тебя, А-Сянь!
— Господин, я нашёл лопаты!
Первый помощник верного слуги императора вихрем ворвался в кабинет и мысли начальника. Задумавшийся следователь так абстрагировался от мира, что чуть не навернулся со стула от неожиданности.
— Молодец! Какие лопаты?
— Как «какие лопаты», господин? — выпучил глаза А-Сянь. — Сами же сказали: «А-Сянь, готовься, ночью пойдём на кладбище!» Я и подготовился.
— … — Гон Пин многозначительно повёл бровью.
— А, то есть, — А-Сянь жалобно замямлил, — опять только я, но я подумал, может, вы ещё хоть кого-нибудь позовёте, там, У и Бая, хотя они охраняют господина Фэна, но вдруг…?
— …
— Да понял я, понял. Господин, Вам когда-нибудь говорили, что Вы бессердечны? Мне же три могилы раскапывать. А господин Луан, по слухам, ещё и страшным жирдя…
— …
— Ясно.
— А-Сянь, — мужчина положил руку на плечо помощника, — меньше народу — тише погода, меньше вероятность, что нас заметят. Да-да, мы, конечно, благое дело делаем, но, по моему опыту, люди о мёртвых беспокоятся больше, чем о живых.
— Зато с Баем и У нам бы не пришлось маячить на кладбище так дол…
— …
— А впрочем, Вам виднее.
— Молодец, бери лопату и пошли.
— Я всё-таки несколько возьму. В конце концов, три могилы, может и сломаться.
— А-Сянь, тебе не кажется, что ночью даже трава как-то по-другому пахнет? По-особенному? — спросил Гон Пин, вертя в руке фонарь.
На кладбище опустилась тьма, и волки вышли на зверя, только не волки, а следователи, и не на зверя, а на тело.
Помощник, истекая потом, разогнул спину и просипел:
— Не знаю, не замечал. Мы с Вами, когда на прогулку ночью выходим, Вы меня всегда на кладбище тащите. А пока копаю, у меня в носу земля, во рту земля, в ботинках земля, у меня вообще везде земля, у меня все следующие сутки даже в мыслях земля!