Советы одиного курильщика.Тринадцать рассказов про Татарникова.
Шрифт:
— Какую-какую квартиру?
— Ленкину. Елены Сабуровой. Она пропала неделю назад, уехала из офиса на показ — и исчезла. До объекта не доехала. Покупатель ждал-ждал, в офис звонил, ругался. А Ленки нигде нет. Телефон молчит.
— Родные что говорят?
— Нет родных. Сирота она, комнату снимала. И тоже не за-а-а-а-мужем…
— Дело открыли?
— Как это?
— Ну, следствие ведется?
— Не знаю я! Мы в милицию звонили, а там на нас как заорут!
— Какими квартирами она занималась, это хотя бы
— На ней пять квартир висело! И вот, мне один объект подкинули.
— Что за квартира, можешь рассказать?
— Уникальное предложение, сто семьдесят квадратов, тихий центр, новый дом, монолит, двенадцатый двенадцатиэтажного, евроремонт, дубовый паркет, два камина, три санузла, потолки три метра, подземный паркинг, два машиноместа включены в стоимость, солидные соседи, вооруженная охрана, — бубнила Леночка, будто у нее в голове магнитофонную запись включили.
Сразу вспомнил я одну историю про оборотней, которую мы с Татарниковым полгода назад раскрыли. Вспомнил — и ущипнул Леночку за задницу. Она взвизгнула и посмотрела на меня с надеждой. Значит, все в порядке: наша Леночка, не подменили.
— Цена какая? — спросил я.
— Приемлемая цена, пятнадцать миллионов.
— Пятнадцать миллионов? — переспросил я. Получается вроде не так дорого. А я слышал, в этих новых домах дикие цены. Пятнадцать миллионов — это сколько ж в долларах? Я прикинул. По самому плохому курсу — четыреста тридцать тысяч. Может, взять? Я б сменил свою Кутузовскую халабуду на «тихий уютный центр». Сто семьдесят квадратов? Так я б вообще там две квартиры из одной сделал! И соседа бы своего, Татарникова, перевез! Отрезал бы ему две комнаты с кухней. Гуляли б мы с ним по бульварам, камин бы зимой топили. Конечно, стоит не пять копеек, но может, потянем в складчину? Продадим дедовские квартиры, на Кутузовском теперь жить мерзко стало, а цены за квадратный метр в наших сталинских домах заоблачные. — Пятнадцать миллионов? А что, не так страшно.
— Только учти, — сказала Леночка, — это не в долларах. Это в евро.
Я налил себе кислой воды из-под крана, выпил. Старею. Почему-то разозлился на Леночку. «Приемлемая цена»! Дура! У них там, в агентствах, из людей зомби делают.
— Но можно сбить, хозяин согласен торговаться, очень адекватный человек. Торг — только после просмотра. Посмотреть надо, предложение уникальное!
— Я тебе что, покупатель, чтобы мне лапшу на уши вешать?
— Извини. Машинально.
— Стоп! — сказал я. — А может, я и покупатель.
— Ты? — спросила Леночка. Определенно, я не тот человек, который может купить квартиру за пятнадцать миллионов евро.
— Я, — подтвердил я. — Звони своему клиенту, хозяину то есть, хочу взглянуть. Договорись на завтра. Я решения принимаю быстро. Времени в обрез, но с утра могу заехать.
Пока Леночка смотрела на меня коровьими глазами, набрал Гену Чухонцева.
— Чухонцев, —
— Чухонцев, — сказал я, — у тебя совесть есть? Кто обещал информацию по «Червонцу»?
— Всё будет, только позже, — сказал лживый Чухонцев.
— Хорошо, жду, — великодушно сказал я. — Но утром пригони машину к подъезду.
У майора Чухонцева теперь был персональный шофер и роскошная BMW. Правда, далеко не каждый день. Ему давали себя почувствовать боссом по понедельникам, когда настоящие начальники сидели на дачах. А завтра как раз был понедельник.
— Спятил?
— И сам приезжай, только оденься в штатское. Дело есть.
— Какое дело?
— Не скажу. Завтра, когда приедешь.
— Ах, не скажешь? Тогда не будет машины!
— Значит не будет тебе билета на Мадонну от отдела культуры.
— Ах, не будет билета на Мадонну? Тогда не будет тебе официальных комментариев!
— Тогда накроется пятничная колонка «Майор Чухонцев предупреждает»!
— Ах, накроется пятничная колонка? Тогда прощайся с пропуском на Петровку!
— А вот тогда фиг тебе советы Татарникова!
На это Гена пойти не мог. Он засопел.
— Хорошо. В девять буду, — и отключился.
— Ну вот, — сказал я Леночке. — Все устроилось. На хорошей машине поедем. Не бойся. Можем даже с мигалкой прокатиться.
— Переночевать у тебя можно? Страшно мне по улице идти.
— Кухня в твоем распоряжении. Диван вот так раскладывается. Стул вынесешь в коридор. Одеяла нет, есть плед и подушка — во встроенном шкафу в прихожей. В ванной аккуратнее, горячий кран отваливается.
— А чего не починишь?
— Не дергай меня, ладно? И ночью во сне не кричи. Открытое общество у нас, как сосед храпит — и то слышно. А мне до утра статью закончить надо.
Я статью закончил к шести, искурил две пачки, и лицо у меня было помятое, когда я в ванную зашел. Бриться не стал, только патлы расчесал. Достал страшные свои джинсы, застиранные до дыр. Рубашку хорошую надел, фирма «Армани», друзья на день рождения подарили. Часы снял дешевые: богатому человеку часы не обязательны, он и так время контролирует. Посмотрел в зеркало, остался доволен. Скромный молодой миллионер, хорошо отдохнувший прошлой ночью, ищет небольшую квартиру для новых увеселений.
— Ах! — сказала Леночка, когда я на кухню вышел.
Спустились. Леночка первой выходить из лифта отказалась, за моим плечом пряталась.
— Что случилось? — спросил майор Чухонцев. Он ждал возле машины и даже был в гражданском платье. Не ожидал я, что угроза насчет Татарникова подействует.
— Знакомься, моя кузина. Давай, Леночка, рассказывай.
Леночка уложилась с рассказом и рыданиями в тот час, что мы ехали до объекта.
— И вот, я буду покупателем, — сказал я. — Каждый может прикинуться состоятельным клиентом.