Современная ботаника. В 2х томах. Том 1
Шрифт:
— Снова вы, барышня? Неужто ваша затея не удалась?
Ольга поежилась. Старуха отворила дверь шире, приглашая Ольгу и Ланина войти внутрь.
В доме пахло свежей выпечкой. Старуха спешно убрала со стола все лишнее и пригласила высоких гостей присесть. Ольга села на краешек табурета, а Ланин остался стоять за ее спиной.
— Марья Никитична, — почти прошептала она, — мы сделали все не так. Пострадал другой человек. Я... хочу знать, как вернуть все обратно.
— Обратно? — старуха захлопотала у печи, — ну ежели жив еще, то можно и обратно. Три
Ланин молча отсчитал деньги и положил на стол.
— Сегодня хороший день, — старуха спрятала деньги в кошель и подошла прямо к Ольге, от чего та отпрянула как можно дальше, — сходите на могилу того, кого вы тогда называли, и ищите. Там прикопан ваш шарф. И душит того, кто раньше его носил. Успеете до рассвета, будет он жить. Не успеете... день сегодня такой. Жуткий. А ночь еще страшнее...
Глава 17
Церковь терялась в темноте и тумане. Клер и Ланин стояли перед входом на кладбище тесно прижавшись друг к другу. Ветер обрывал с деревьев последние листья, и те неверными силуэтами летели куда-то в туман. Дождь прекратился, оставив после себя грязь и лужи, в которых плавали темные пятна листьев.
— Может быть не пойдем? — Клер поежилась, передернула плечами. Промозглый холод, казалось, залезал ей под шерстяное платье и теплую душегрейку на меху.
Он посмотрел на нее. Лицо ее было бледно, но губы плотно сжаты.
— Ты не одна. Я с тобой.
Клер взяла его руку в свои. Сжала в тонких холодных пальцах.
— Спасибо, Эрнест.
— Эри.
— Эри.
Она заулыбалась. Потом шагнула вперед и смело пошла по гравиевой дорожке.
Звук их шагов гасился туманом. Было очень тихо, но вдруг, откуда-то из темноты, раздались совсем иные звуки. Клер и Эрнест переглянулись и бросились за высокий могильный камень.
— С двадцати шагов, — услышала Клер голос Кузьмы Антоновича. Она вздрогнула, хотела вскочить, но Эрнест крепко держал ее за руку. Мерещится ли ей? Здесь ли Кузьма, или она от ужаса принимает чужой голос за его.
Кто-то шел, четко отмеряя шаги.
— Вы хоть видите меня? — раздался издалека другой голос, приглушенный туманом.
— Да, достаточно вижу.
Из тумана показался силуэт высокого человека в военной шанели, но точно ли это Кузьма Антонович, или туман играет с ней шутку, Клер сказать не могла.
— Они же сейчас убьют друг друга, — зашептала Клер, — Эрнест, скорее, надо прекратить это!
— Вы нарветесь на пулю, — он сжал ее за плечи, и не позволял встать, — совсем не факт, что его соперник метко стреляет.
Фигура скрылась в темноте, а потом появилась вновь, и в руке у человека был пистолет. Клер вскочила, несмотря на то, что Эрнест крепко держал ее, бросилась вперед, но тут человек развернулся, и выстрелил. Эрнест догнал Клер, повалил ее на землю между могил, и снова грянул выстрел. Человек, которого Клер видела теперь очень хорошо, схватился за бок и стал оседать на землю. Она поднялась, бросилась бежать, но Эрнест обогнал ее, подхватив на руки падающего человека.
Клер не ошиблась. Это был Кузьма Антонович.
Соперник его исчез, не желая, чтобы видели его лицо. Он
Эрнест положил Кузьму на скамейку, расстегнул его одежду, и пытался перетянуть рану своим шарфом, чтобы остановить кровь до того момента, как им сможет заняться доктор.
Клер стояла рядом, и губы ее дрожали, а глаза расширились от ужаса. Если она не успеет найти этот чертов шарфик, то Кузьма не выживет. Не важно, откуда он взялся тут на кладбище, не важно, кто стрелял в него и в кого стрелял он... Как там сказала старуха из домика на Неве? Нужно найти шарф до рассвета. До рассвета далеко, но она должна спешить. Кузьма Антонович на краю могилы. И теперь ближе к пропасти, чем когда-либо. Не думая более, она, подхватив платье, побежала по дорожке, свернула на маленькую тропинку, и вот уже перед ней могила Павла Анисимова, с перечеркнутым молнией лицом. Как его маменька уговорила похоронить самоубийцу в освященной земле, Клер не знала. Но вот она перед его памятником. Сколько раз она приходила сюда, рыдать и просить прощения. Сейчас... сейчас же она не чувствовала более раскаяния, и вдруг поняла, что много дней уже не вспоминала Пашеньку.
Где же шарф? Клер принялась копать руками и ворошить землю на могиле, холодную и липкую. Потом обошла вокруг, изучая памятник. Пашенька смотрел на нее хмуро и грустно. Как много слез пролила она, смотря на его этот взгляд.
— Покажи, где прячешь шарф, — прошептала она, потом встала на колени у памятника, стала разрывать руками землю под ним.
И тут ей улыбнулась удача. Дрожащая рука ее наткнулась на ткань. Клер радостно схватила ее, потянула на себя, и вот уже она держит в руках грязный, немного истлевший голубой шарфик. Она с облегчением закрыла глаза. Она победила злой рок. Теперь с Кузьмой все будет хорошо.
— Клара?
Клер резко обернулась, испугавшись так, что крик застрял у нее в горле.
На могиле с только что разворошенной ею землей сидел Паша. Такой, каким она помнила его. Даже детали одежды, шейный платок в красную полоску, цепь от часов, были точно как у него.
— Я обещал прийти, — сказал он, а Клер попятилась, потом споткнулась и упала на липкую землю. Туман вился между ними, и она не знала, реален ли человек, сидящий на могиле, или это ее воображение играет с ней страшную шутку.
Паша встал, подошел к ней и помог ей подняться. Рука его была теплой. Клер заметалась, не понимая, что происходит. Она хотела закричать, но голос не слушался ее.
— Я так давно ждал тебя... — он резким движением притянул ее к себе.
Она уперлась руками ему в грудь.
— Ты не сбежишь, — и губы его впились в ее губы. Поцелуй был полон страсти, как когда-то в часовне. Клер попыталась сопротивляться, но вскоре уступила, оказалась спиной на могиле, а он — сверху на ней. Голова ее кружилась, и мысли, будто скованные туманом, тоже кружились, не позволяя ей ни сопротивляться, ни позвать на помощь. Земля была мягкая, липкая, и Клер казалось, что Пашенька вдавливает ее своим телом в эту землю, и скоро она сомкнется над ее головой. Она попыталась вырваться, но он был слишком тяжелым, чтобы она могла пошевелиться или как-то сопротивляться.