Современный кубинский детектив
Шрифт:
— Вы уверены, что видели с Сабасом именно его?
— Нет, сказать с уверенностью не могу, хотя они и очень похожи, я же говорю...
— Этот снимок сделан в пятьдесят седьмом году, то есть восемь лет назад.
— Тогда другое дело, это, должно быть, он. Ведь мы стареем с каждым днем, не так ли?
Отравление попугая подтвердилось. В клетке у него были найдены шарики из теста, которые отдали на анализ в лабораторию. К этому времени служащие зоопарка уже были обеспокоены беспричинной смертью нескольких животных,
— Вы уверены в этом, товарищ?
— Так утверждает ветеринар. К тому же именно в это время кто-то обратил внимание, что попугай лежит на полу клетки.
Они направились ко рву.
— Время смерти попугая полностью опровергает алиби врача.
— Разумеется, Рубен, разумеется. Кстати, ты уверен, что ров тщательно осмотрели? — И Осорио толкнул железную дверь.
— Нет, и это было ошибкой. Когда эксперты приехали, труп отсюда уже унесли. И потом, считалось очевидным, что убийство произошло наверху, однако...
Рубен и Осорио вышли на середину рва, Херардо шел за ними.
— А что, приятель, — спросил его Рубен с хитрой улыбкой, но и несколько тревожно, — не осталось случайно какого-нибудь льва здесь под кустами?
— Нет, всех увели, даже старика Тинка. Так что не бойтесь.
— Вот сюда он должен был упасть, — показал Осорио.
Они подошли к высокой каменной стене, окружавшей ров, и принялись обшаривать траву. Херардо им помогал, хотя и не знал, что они ищут. Тем не менее он сразу догадался, когда увидел, — другого и быть не могло.
Осорио победно улыбнулся: на огромной ладони Херардо лежал разбитый шприц и игла для уколов.
Коптящий светильник был заменен электрической лампой, которая едва освещала помещение, отбрасывая желтоватые блики на вещи, стоявшие прямо под ней, в углах же сгустились тени.
У троих людей, находящихся в этой полутемной комнате, цвет лица был как у смертельно больных, которым объявили о том, что их болезнь неизлечима.
— Они заявились сюда, — от ярости сузив глаза, проговорила Хулия, — и спрашивали, наносил ли мне визит иностранец. Не предупреждала ли я тебя, что твоя рубашка слишком кричащая?
— Согласен, моя вина. Я ее больше не ношу.
— А на этих, из Комитета, вы обратили внимание? Так и снуют, думают, я не понимаю, в чем дело.
— Как бы они ни следили за нами, они не могут видеть всякий раз, как мы сюда входим — ведь мы пользуемся боковой дверью.
— Сейчас не до этих мелочей, — сказал доктор, протирая очки, — пора переходить к главному. Мы не можем терять время.
— Доктор прав, Фрэнк, по-моему тоже пора ставить точки над «i».
— Но сначала, — доктор посмотрел стекла на свет, — следует внести ясность в самый важный вопрос. — Он надел очки. — Я имею в виду выезд из страны.
—
— А почему вы так удивляетесь, друг мой! Да, выезд из страны. Как вы догадываетесь, после всего, что было: кража гномов и убийство Сабаса, — я не собираюсь оставаться на Кубе. По-моему, гораздо разумнее мне уехать с вами.
— Это не входило в наши планы, — с явной тревогой воскликнул Фрэнк.
— Не входило, так войдет.
— Но...
— Фрэнк, — перебила его Хулия тоном, в котором слышались нотки превосходства, — ты ведешь себя глупо. Доктор прав, и мне кажется вполне справедливым, если он уедет с нами.
— А жена? Судя по всему, он и ее возьмет с собой.
— Очень сожалею, но должен огорчить вас, как огорчу и ее. Нильса была мне очень полезна до сих пор, но для своей будущей жизни я рассчитываю на что-то лучшее, нежели старуха, у которой к тому же кончились деньги. Бедняжка, мне очень жаль ее, но на этот раз она со мной не поедет. Обезьян я, разумеется, оставлю ей.
— Это меняет дело. Хорошо, договорились.
— Когда мы едем?
— В воскресенье рано утром.
— Прекрасно.
— Ключ у вас?
— Вот он.
Доктор вытащил из кармана бумажник, открыл его, достал оттуда серебряный ключ и положил на середину стола. Хулия и Фрэнк смотрели на ключ с деланным равнодушием, но каждый из них знал, какую роль ему предстоит сыграть в дальнейших событиях.
Затем Хулия достала из своей сумки нейлоновый мешочек, вынула из него семь металлических пластинок и положила их рядом с ключом. На каждой из пластинок были обозначены цифры и еще номер, который указывал, в каком порядке их следует расположить.
— Семь номеров, составляющих шифр сейфа.
Фрэнк извлек из кармана рубашки сложенный вдвое конверт и бросил его на стол. Упав, конверт распрямился, и все увидели на нем несколько штемпелей и какую-то надпись чернилами.
— Вскрыв конверт, мы узнаем место, где спрятаны деньги. Будь добра, Хулия, прочти вслух, чтоб и доктор тоже услышал, где это.
Казалось, Хулия только и ждала этих слов, чтоб броситься к конверту, однако доктор опередил ее с ловкостью, неожиданной при его полноте. Загадочно улыбаясь, он изучил адреса на конверте, дату отправки, штемпеля, имена и фамилии отправителя и получателя и только тогда протянул конверт Хулии.
Хулия едва ли не с благоговением вскрыла его, нашла на карте, которая была внутри, красный кружок, бросила на обоих мужчин настороженный взгляд, откашлялась.
— Белоснежка ждет у угла повернутой к морю восточной стены, в доме, стоящем у входа в Агуадорес.
— Агуадорес. — Глаза доктора за стеклами очков совсем закрылись.
— Да, — ответил Фрэнк, — в Агуадорес, в заброшенном домишке, в котором иногда ночуют рыбаки.
— Прелестное местечко, и к тому же неблизко.