Современный польский, чешский и словацкий детектив
Шрифт:
— На каком основании ты обвинил Кригера? — допытывался НД.
— Позвольте! Текст телеграммы был сформулирован согласно нашей договоренности. У меня есть данные, позволяющие утверждать, что Кригер является Послом и преступником, полковник, — защищался я, игнорируя вопрос НД. — Тот, кто назвал мне фамилию и адрес Кригера, не высосал этого из пальца и врать не мог, так как никогда в Варшаве не был.
— Он назвал тебе номер почтового ящика, не так ли? — прервал меня НД.
— Да… А ты откуда знаешь?
— К-хм! Все так, как я и предполагал,
Что у них там может цепляться? Они продолжали говорить о вещах, о которых я не имел понятия!
— Расскажи, Глеб, кратко, по-солдатски, обо всем, что ты смог узнать! — приказал полковник.
Переведя дух, я рассказал о моей встрече с владельцем фирмы «Космос» в Эрфурте, Вальтером Рейнеке, о поисках в Дрездене и о признаниях архитектора-филателиста, с которым я встретился в Мейсене.
— Ага, значит, дело обстоит так… — задумался, выслушав меня, полковник. — Твой Канинхен нашел фамилию доктора Кригера в каком-то английском филателистическом бюллетене? Там же был и адрес?
— Фальшивый адрес! — вставил НД. — Кригер никогда не имел почтового ящика, — начал он мне объяснять. — Ты сам вскоре узнаешь, так как я от своего и твоего имени напросился к нему в гости… Меня и твоего ста… пардон, я хотел сказать, меня и полковника не было в Варшаве. Записка, оставленная дежурному офицеру, гласила: «Глеб сообщит телеграфом фамилию убийцы, которого надлежит немедленно арестовать…» И в результате по получении твоего сообщения в наше отсутствие Олеся Кригера арестовали!
— Но разве в этом виноват я?!
— А кто же? Я, что ли? — возмутился мой дорогой шеф.
— Я действовал согласно полученным указаниям и на основании конкретных данных…
— К счастью, — продолжал НД, — Олесь был освобожден благодаря вмешательству прокурора, после того как выяснилось, что года два назад кто-то выдавал себя за него. Наша вина, что мы еще тогда не разобрались в этом мошенничестве.
— Да. И все случившееся компрометирует нас и перед доктором, и перед прокурором. Ведь речь идет о консультанте нашей лаборатории, следовательно, о нашем человеке! — добавил полковник.
Они опять издевались надо мной, словно я и в самом деле был виноват…
И все-таки мне стало легче. То, что мучило меня последние сутки, в один миг развалилось как карточный домик!
Я не думал о том, что расследование дела об убийстве коллекционера осложняется, что все запуталось еще больше. Как бы все ни повернулось, ничто не могло сравниться с тягостным чувством, возникавшим у меня при мысли, что Кригер и убийца — одно и то же лицо.
Полковник молчал, посасывая погасшую трубку, и прислушивался к моему разговору с НД.
— Ты проверил, нет ли в Варшаве еще одного доктора Кригера? — спросил я.
— Конечно. Это уже сделано, хотя с момента моего возвращения в Варшаву не прошло и трех часов. Инженеры с такой фамилией есть, но докторов, кроме Олеся, нет. Мы не успели добраться до сорок первого почтового отделения, где этот
— Несмотря на то что своей телеграммой, содержание которой могло бы остаться при тебе до твоего возвращения, ты поставил всех нас в глупейшее положение, — заметил мой шеф, — я не считаю, что тебя следует отстранить от ведения дела. Твоя поездка кое-что дала. Мы знаем теперь, что кто-то действовал или пытался действовать под именем Кригера. Этим кем-то был Посол, убийца. Теперь беседа с настоящим доктором, а затем проверка в сорок первом почтовом отделении могут дать что-то новое. Возможно, мы получим сведения, благодаря которым удастся сразу же схватить убийцу, — подытожил он.
Последнюю фразу полковник говорил, уже стоя на пороге, высвобождая пальцы из клубка спутавшейся лески. Он выразил надежду, что наш с НД визит к доктору снимет неловкость, связанную с его арестом. Поскольку следствие пошло по новому пути, мы не должны были терять времени.
— Ну, Глеб, не обижайся. Кланяйся маме. И желаю вам обоим успешного разговора с доктором… Не так уж все плохо. Лучше, чем я предполагал, — сделал заключение шеф. Кажется, это больше относилось к состоянию моего здоровья!
— Моя машина может подбросить вас к Висле, полковник, — предложил НД.
— Не откажусь и тут же отпущу, — ответил полковник, держась за ручку двери. Он спешил… на рыбалку!
Непроизвольно сунув руку в карман, я попросил полковника не спешить.
— Что-то тут у меня есть, -проговорил я многообещающе. — Если вы, полковник, позволите, настоящие американские, из берлинского магазина «Счастливый рыбак».
— Ну, знаешь! — рассмеялся полковник, принимая пучок жестяных рыбок. — Именно этого мне и не хватало. Огромное thank you в рамках мирного сосуществования!
— По правде говоря… не следовало давать ему машину. С тех пор как я нырял в Нареве за его рыбой, которая оказалась старой сандалией, у меня на зубах еще хрустит песок, — скрипнул зубами НД.
В утешение я вручил ему шариковую ручку. Пока он прятал в стол бумаги, я позвонил маме. К моему возвращению мама отнеслась спокойно, будто я приехал из-под Варшавы:
— Не забудь, что мне вставать в пять утра. Если вернешься ночью, не хлопай дверью!
Мама заговорила о каких-то новейших марках, но времени на это у меня не было; НД звенел ключами, торопя с уходом.
— Прошу вас… Какой сюрприз! — приветствовал нас Кригер, приглашая войти. Он был свежевыбрит, полон сил и энергии.
Мы сели за стол. НД — свободно, с видом завсегдатая. Я — неуверенно и немного смущенно.
— Ну, за наши холостяцкие и тому подобные приключения! — усмехнулся доктор, поднимая рюмку с коньяком.
Происшедшее с ним, он, как мне показалось, близко к сердцу не принимал.
— Если ты, Олесь, считаешь, что недоразумение с тобой было забавным, рассказывай, — предложил НД. — Хорошо тебе было в кутузке, а?