Современный польский, чешский и словацкий детектив
Шрифт:
— Пока дело выглядит так, — поздоровавшись, объяснил он, — около пяти часов утра в районный комиссариат прибежала служанка. Она сообщила дежурному, что вдова умерла, вернее, ее убили. Как говорит служанка, ее разбудил странный храп. Она встала, подошла к комнате хозяйки, приоткрыла дверь и увидела, что хозяйка мертва. Служанку допросишь сам… Осмотр тела, произведенный в присутствии НД, позволяет предполагать применение яда. Вскрытие покажет, что это за яд. Наши сотрудники осматривают квартиру. Твоя задача: допросив
Нет, никакой обиды я не чувствовал.
Когда я вошел в кабинет, где находилась коллекция, сотрудники лаборатории уже собирались уходить. Они изъяли запасы продуктов, кухонную посуду и утварь, зубную пасту и содержимое домашней аптечки. Сидевший за столом офицер из лаборатории НД подсовывал заплаканной служанке опись изъятых вещей. Она подписывала дрожащей рукой.
— Служанка является наследницей убитых супругов, — сказал мне потихоньку комендант районного комиссариата. — Я нашел завещание. Она утверждает, что не знала о его существовании.
Пришлось ждать, пока подметут пол, застелят кровать, вынесут реквизированные вещи. Было необходимо, чтобы после нашего ухода служанка не оставалась в квартире одна.
— У нее есть какая-то родственница, живет в пригороде, я послал за ней, — успокоил меня комендант. — Хочешь остаться с ней наедине?
Я кивнул.
Сидя в кресле, я курил, ожидая, когда сотрудники лаборатории уйдут. Наконец двери за ними закрылись.
Минуту спустя служанка вошла в комнату. Увидев меня, она смутилась и остановилась как вкопанная.
— Мне надо поговорить с вами. Присядьте, пожалуйста, — сухо сказал я.
О том, что рано или поздно нужно будет допросить служанку, я думал еще перед поездкой в ГДР. Однако я не ожидал, что наш первый разговор состоится при таких обстоятельствах.
Она села за стол в кресло покойного хозяина. В эту минуту движениями и манерой держаться она очень напоминала… вдову!
— Вы были в каком-то родстве с убитыми? — начал я.
— Да. Я хозяину дальняя родственница.
Усвоенные вдруг ею манеры хозяйки и наследницы поразительно не вязались с оборотами ее речи. Это и удивляло и забавляло меня.
— Вы понимаете что-нибудь в марках?
— Да. Особенно с тех пор, как стала жить у родственников. Сперва хозяин давал мне отмачивать массовку…
— Вы умеете пользоваться каталогами? Кто был Стенли Гиббонс и что вы знаете о Феррари?
— Стенли Гиббонс был основателем крупной фирмы по торговле марками. В середине прошлого века. Эта фирма существует в Лондоне и сейчас. Каталогом Гиббонса пользуются в англосаксонских странах. А маркиз Феррари — это один из известнейших коллекционеров мира. Он родился в 1848 году, умер в 1917 году в Лозанне от разрыва сердца после одной из крупнейших сделок с марками.
—
— В период обращения марки «За лот» круглые и квадратные штемпеля с цифрой «один» имела Варшава.
— В чем особенность первых марок России? На что нужно обращать особое внимание?
— На анилиновую типографскую краску, распускающуюся в воде…
Я задал еще семь-восемь вопросов, на которые она ответила не моргнув глазом. Стало ясно, что она знает о марках столько же, сколько покойная вдова. Это облегчало ведение допроса.
— Давайте перейдем в кухню. Постарайтесь восстановить ход утренних событий, — сказал я, вставая. — Прошу по порядку вспомнить и повторить все, повторить каждый ваш шаг с того момента, как вы проснулись.
Она послушно двинулась за мной.
— Спала я, как всегда, в алькове. — Она указала на небольшую нишу со свежезастланной кроватью. — В механизме кукушки утром что-то заело: стала куковать как сумасшедшая. — Она взглянула на часы, которые я собирался осмотреть еще при жизни вдовы.
Часы мерно постукивали. Стрелки в форме клюва аиста показывали чуть больше половины седьмого…
— Мне послышалось, что хозяйка будто храпит. Было уже светло, теперь светает рано, — рассказывала наследница. — Я не могла заснуть. Минут через сорок пять мне вдруг пришло на ум, что с хозяйкой неладно. Больно странно она храпела.
— Почему вы считаете, что… именно через сорок пять минут?
— Потому что кукушка кукует каждые четверть часа.
— И что тогда?
— Тогда я встала, накинула халат… — Она подошла к двери напротив и нажала на ручку.
Мы очутились в небольшой, безвкусно обставленной комнате вдовы. Прежде я не бывал здесь. В открытое окно долетал гомон птиц, обклевывавших в соседнем саду черешню.
— Хозяйка лежала вот так, ее голова свешивалась на пол, — показала мне наследница и стала всхлипывать. — Я взяла ее за руку. Но она уже… была мертва…
Наследница расплакалась. Я оглядел комнату, посмотрел в окно, чтобы выяснить: можно ли залезть сюда по водосточной трубе. Это было почти невозможно. Версию, будто кто-то забрался сюда извне, чтобы отравить вдову, следовало отбросить. Впрочем, сотрудники лаборатории уже выяснили, что на водосточной трубе нет никаких следов.
— Это вы открыли окно или оно было открыто?
— Нет. Это открыли ваши люди, которые искали следы…
— А дверь на лестницу?
— Она была закрыта на замок и на цепочку, я открыла ее, когда пошла в комиссариат.
— А окна в кухне и в комнате, где находится коллекция?
— Оба окна были закрыты.
— Рассказывайте дальше… Значит, вы увидели, что хозяйка мертва. Ночной столик возле кровати выглядел так же, как сейчас, или на нем что-то стояло?