Союз-77. Книга-1. Теория заговора
Шрифт:
Вид он имел грозный и противоречить ему, здоровому мужику, мало кто решался, даже из коллег-шабашников. А тут студентик какой-то выискался. Вот он и вспылил. Слово за слово, направление беседы быстро сместилось в сторону обсуждения личностей и, когда он попытался прикоснуться рукой к моему лицу, получил по рогам.
Я кое-какие приёмчики уже знал, конечно, но до пика мастерства был ой, как далёк, правда имел дерзость да ещё и веру в справедливость. Вот и дал между глаз этому козлу. Второй убежал, а я несколько раз удачно прописал Мурадяну
И пока я прописывал, второй сбегал за угол, нашёл палку, дубину настоящую, и сзади меня оглоушил. Хорошо, что не арматурина ему под руку попалась и хорошо, что тут уже Ромыч подоспел. Кто-то ему свистнул, что за клубом неравный бой завязался. Так что добивал неприятеля он уже сам, потому что я после удара по затылку прыть поубавил.
Ну, там набежали деревенские и наши парни, будущие инженеры, гордость нации. Из шабашников тоже кто-то подтянулся. Богатыри пошумели, но в бой всех против всех противостояние не переросло. Мурадян, отступая, выкрикивал страшные проклятья и обещал чудовищные кары. Вчера слова так и остались словами, а вот сегодня намечалось продолжение после того, как подлил масла в огонь в медпункте.
– Так, ребята, машины пришли! – в помещение вошла Инна Юрьевна, физичка, куратор нашей группы. – Выходим! О, Стрелец, ты вернулся? У тебя освобождение от работ?
Тогда она казалась нам взрослой тёткой, а сейчас глянул, девчонка совсем, тридцать пять лет и послали с такой ватагой. Тут ещё и шабашники эти. Правда присутствовал где-то поблизости и замдекана, но, по большей части, незримо. Он был дядечкой в годах, и всей этой уборочной чепухой не особенно интересовался.
– Юдин, – крикнул кто-то. – Не забудь, ты сегодня картошку для нас заготавливаешь.
– Помню. А дрова подготовили?
Меня, естественно, в поле не взяли, да, честно говоря, надо было полежать. Голова болела, самочувствие было не на пятёрочку. Поэтому я сразу пошёл в душ, постоял под горячей водой, переоделся в чистое и завалился в постель. Ну… не сразу.
Сел на кровать сначала, посидел, посмотрел вокруг. Повспоминал ещё молодость свою безвозвратно ушедшую, попрощался с воспоминаниями о счастливых временах и только потом лёг и опустил голову на подушку. Аккуратно, чтобы не потревожить рану.
На животе лежать было невозможно из-за провисшей сетки, и я долго не мог выбрать удобное положение, но, наконец, умостился. Закрыл глаза с мыслью о том, что здорово было побывать в молодости. Правда ничего хорошего сделать я не успел, ну хотя бы на ребят посмотрел.
Я не сомневался, что когда проснусь, ситуация будет совсем другой и ничего хорошего от пробуждения не ждал. Но и не спать было нельзя, требовалось хотя бы немного восстановить силы, чтобы этот сон не стал последним.
После пробуждения мне предстояло разобраться с делами в Москве. Поэтому я закрыл глаза и практически мгновенно нырнул в темноту. А когда вынырнул… по-прежнему лежал в неудобной позе в
И это было уже интересно. Нет, существуют, конечно, различные экзотические идеи типа солипсизма, в котором считается, что весь мир – лишь плод человеческого воображения, но это же хрень, в которую никто всерьёз не верит. Нужно было поискать более правдоподобное объяснение.
Я снова сел на кровати. Вернулись ребята с поля, они, похоже, и разбудили. В существующей реальности ровным счётом ничего не изменилось, кроме того, что я чувствовал себя намного лучше. Вот что значит молодость и немного сна.
Было и ещё кое-что… Я почувствовал радость оттого, что проснулся здесь, среди однокурсников, а не там, в каком-нибудь мусорном контейнере или на допросе с пристрастием.
Я поднялся. Боль в голове почти не чувствовалась, а вот настроение чувствовалось. Неплохое было настроение, и ещё я понял, что страшно голоден. Поэтому, когда мы, наконец, оказались в столовой, стандартные порции мне показались до смешного маленькими.
Ну, в самом деле, одна котлета с ложкой картофельного пюре, два кружка огурца и две четвертинки помидора. И компот. Мне было явно мало.
– Клавдия Захаровна, я таких котлет вкусных в жизни не ел, – заявил я поварихе, выглянувшей из окна раздачи. – Выдайте, пожалуйста, раненому герою ополчения наградную порцию, а лучше две. Больше суток маковой росинки во рту не было.
Голод голодом, но мне действительно было вкусно. В котлете натуральное мясо, а в пюре чистое сливочное масло. А помидоры… М-м-м… Помидоры в обычной деревенской столовке были куда лучше, чем даже пресловутые «бакинские» из будущего, а уж про супермаркеты и говорить не приходилось.
– Вот, учитесь дети, как нужно к моей еде относиться, – засмеялась толстая повариха Клавдия Захаровна, ставя передо мной тарелку с добавочной котлетой. – А то слова доброго от них не дождёшься. Кушай касатик, больше нет сегодня, но завтра тебе отдельно нажарю полную сковородку.
– Нет, вы только гляньте на него, – смеялись ребята. – На работу не ездит, а жрёт за двоих! Кто бы мне кочан раскроил, ради такого дела?
Не обращая внимания на шутки, я взял тарелку и прихватил кусочек белого хлеба со стола, над которым висело предупреждение: «Хлеба к обеду в меру бери! Хлеб – драгоценность, им не сори!»
А может, дело не только в еде, а в том, что молодое тело чувствует вкус гораздо острее и ярче? В этой идее что-то было…
В принципе, даже хорошо, что добавка была небольшой – набитый до отвала живот только мешал бы. Я вернулся вместе со всеми в казарму и начал готовиться к походу в клуб. Поскольку возвращение к реальностям двадцать первого века пока откладывалось, нужно было постараться не ударить в грязь лицом перед веком двадцатым.
Кстати, и перед комсомолкой Люсей, если она придёт. Так что я планировал быть во всеоружии.